лихвой, и речь Эливерта задела её за живое. Она хотела сказать что-нибудь обидное в адрес мужского пола и в защиту таинственной Лиэлид (исключительно из женской солидарности), но её снова опередил Наир.

– Вы, люди, боитесь умных и сильных женщин, – сказал он. – Вас страшит сама мысль, что женщина может быть вам равной, сама принимать решения, поступать так, как велит ей сердце и разум, а не вечный страх перед мужчиной. Как лошадей вы затягиваете в железо и ремни, не умея договориться с ними, как собак садите на цепь, так и жён унижаете, чтобы они не решились поднять головы. Ты говоришь, что тебе дорога твоя свобода, Эл, но женщина тоже рождена свободной. Мы все равны перед Тем, Что Созидает. Мы – лэрианы – никогда не понимали, как можно жить так, как принято у смертных. Среди правителей Свободного Народа было немало женщин. Поверь, они властвуют мудрее и правильнее, чем многие мужчины! Женщина даёт жизнь, и потому она не станет отнимать её без особых причин. Она чувствует дыхание земли и неба, чувствует те тонкие нити, связующие нас в единое целое. Именно женщины оберегают всё это. В них чуточку больше света, чем в нас, Эливерт! Так что… в чем-то женщины мужчин даже превосходят…

– В лживости и двуличности, в коварстве и продажности! – усмехнулся разбойник. – Не рассказывай мне о том, что за свет в них горит! Тяга к золоту и побрякушкам – вот, что поблёскивает в их прекрасных глазах, а вовсе не сияние чистой души.

– Не суди обо всех одинаково! – покачал головой Наир. – Не бывает двух одинаковых листков на дереве, двух одинаковых ромашек на лугу, и двух одинаковых людей тоже не бывает. Не равняй всех на Аллонду! Светозарная Лиэлид не такая! Она желает лишь блага всем нам – бескорыстно, искренне!

– Да кто такая эта Лиэлид? – не выдержала, наконец, Настя. – Ничего не понимаю в вашем споре.

– Лиэлид? – Эливерт вновь обратил внимание на Романову. – Да, никто… Обычная шл…

– Эливерт! – окрик Наира оборвал разбойника так резко и неожиданно, что тот замолк, так и не закончив мысль.

Впрочем, Настя догадалась, что сказать он хотел очередную гадость.

Глаза лэгиарна гневно сверкали, Настя впервые видела, чтобы он был так сердит.

Но атаман, привычно ухмыльнувшись, уже нашёл, что сказать дальше:

– Она просто красивая женщина, которая умеет продать себя дороже, чем её компаньонки с улицы. Извини, Наир, ты не хотел, чтобы я выражался грубо – я сказал мягче, суть от этого не изменилась, – Эливерт с ухмылкой повернулся к Насте и любезно объяснил: – Лиэлид – прекраснейшая из придворных дам Кирлиэса, любимая фаворитка короля. Она явилась во дворец таинственной незнакомкой, очаровала Кенвила ар Лоннвина своей неотразимой внешностью и теперь пользуется им. И ладно бы только им…. Она никем особо не брезгует. Ведь всякий может пригодиться когда-нибудь – даже такой тип, как я. Провалиться мне в Лидонское ущелье, ведь потащусь на её бал и вас с собой потащу! Но, заклинаю вас, не соглашайтесь впутываться в её дела, чтобы она там не задумывала!

– Ты хочешь ссоры, Эливерт? – холодно произнёс Наир. – Ты знаешь, как я уважаю миледи Лиэлид, и как к ней относится Старший. Мне не нравится, что ты её оскорбляешь!

– А, как по мне, так больше уважения вызывают девки с базарной площади, – не уступал Эливерт. – Они хотя бы не скрывают своей продажной сути. А твоя Лиэлид… Хотите узнать страшную тайну, миледи Дэини? Вы ведь на хорошем счету у семьи Старшего – вам рассказать можно. Лиэлид отреклась от своего рода! Она из лэриан. Ради власти она изменила с помощью магии свою внешность, превратила острые ушки в обычные человеческие. И всё ради короля. Она обхаживала его до тех пор, пока Кенвил не подарил ей земли на юге Кирлии, богатейшие и красивейшие земли, с говорящим названием – Жемчужные Сады. Она получила место в Королевском Совете. А ведь такое даже в голову не могло никому прийти, что женщину пустят в Совет, да ещё и не человека, а «дочь леса»! Но это, разумеется, тайна за семью печатями! – лукаво подмигнул Ворон. – Свободный Народ надёжно хранит этот секрет. Всех поражает её неземная красота, но никому не приходит в голову, что красота эта не человеческая. И только Духу-Создателю известно, что произойдёт, если кто-то заподозрит неладное. Лэгиарнов могут обвинить в заговоре. А отношения между нашими народами и так оставляют желать лучшего.

– Зачем же она так рискует? – удивилась Настя.

– Лиэлид метит в королевы, – пожал плечами Эливерт. – И готова идти к трону по головам. Эта женщина, как камешек, попавший в сапог – на первый взгляд, вреда не так уж много, но явно мешает. Впрочем, миледи Дэини, мне до всех этих интриг никакого дела, но нынче Лиэлид задела мои интересы, решила, что вправе мне отдавать приказы, мне – Вифрийскому Ворону!

– Но ведь она, как и ты, хочет положить конец войне… – вновь встрял Наир.

– Она ничего не знает о войне, Наир, – злился Эливерт, и жёсткие слова сыпались как дробинки. – Да и о народе, который она так хочет спасти. Девчонка, избалованная судьбой, опекаемая королём, живёт в дивных садах, сладко ест, мягко спит. Она не видела горящих деревень и невольничий рынок в Левенте. Она не знает, по каким канавам скитаются сироты войны. Не встречала несчастных изгоев, что приходят в твой лес, чтобы вступить в разбойничью вольницу, потому что им больше некуда идти, потому что война лишила их всего!

– Я тебя не понимаю, – хмыкнул Наир. – Ведь Светозарная как раз и хочет остановить все эти беды. Пусть сама она не видела такого, но она способна сочувствовать. Да и что мы знаем о ней? Какой была её судьба до появления в Кирлиэсе? Она может помочь Кирлии – значит, мы должны помочь ей.

– Не хочу я помогать ей, Наир, – вдруг сказал Эливерт негромко, почти спокойно. – Никому не хочу помогать из этой своры благородных владетелей. У короля – дружина славных рыцарей, но это и вся его сила. А на Севере – каждый с детства воин. Там мужчина уже в колыбели не с игрушками забавляется, а с оружием учится обращаться. У тех, кто по приказу Лиэлид отправится в