Директор сделал круг, вернулся к школьному крыльцу, браво соскочил с седла и небрежно бросил поводья Никишову:

– Напои коня, есаул молоденький.

Галина Дмитриевна похлопала в ладоши и сказала:

– Семен Михайлович, у вас посадка, как у донского казака.

Семен Михайлович покрутил ус и гордо сказал:

– Галка, а ты заметила, как я кренился на левый бок?

– Еще бы! Вы будто готовились шашку из ножен вырвать.

– А то! – и он ушел в школу писать всякие бумаги, гордо хлопнув дверью.

Поэтому на конно-спортивном празднике нашей школы, посвященном окончанию зимних каникул, Семен Михайлович возглавлял судейскую комиссию. Комиссия была очень большая и представительная, из двух человек. В нее вошли Семен Михайлович и Галина Дмитриевна.

Зато зрителей собралось очень много. В основном это были родители, учителя и ученики.

Тренер Галина выпустила на соревнование только пять человек, наиболее подготовленных, как она сказала. Все волновались – и зрители, и участники скачек. Зрители окружили футбольное поле, а участники толпились на своих лошадях на линии старта. Полковник Сережкин гордо сидел на Алмазе, уверенный в победе. Алешка Оболенский сидел на Карике… уверенный в победе.

И вот настал момент старта. Галина вышла вперед, подняла руку с флажком и резко им взмахнула. Лошади сорвались с места, зрители завопили, засвистели, запрыгали.

Скачки проводились по международным стандартам. Участникам предстояло проскакать три тысячи двести метров – восемь кругов по периметру футбольного поля.

Уже после первого круга было ясно, что шансов на победу ни у кого нет, кроме Полковника Сережкина на Алмазе. Позади них, отстав на целый лошадиный корпус, скакал Алешка на Карике. А остальные претенденты растянулись, безнадежно затерявшись в арьергарде.

Алмаз не скакал. Он, словно большая птица сокол, летел над дорожкой, плавно выбрасывая свои длинные ноги. Карик бежал не хуже, но ему явно не хватало упорства и азарта Алмаза. Карик, как конь, жил сам по себе, а Алмаз жил как борец. Такая у него была натура. Он должен бороться, чтобы побеждать. У Лешки, я думаю, натура была такая же. Но почему он тогда уступил Полковнику Алмаза? Ведь никто из лошадей нашей школьной конюшни не мог сравняться с Алмазом по резвости.

Я волновался. Все волновались. Лошади со своими всадниками неслись по кругу, мы стояли на месте, но казалось, что все мы – учителя, родители, ученики – тоже скачем по кругу и тоже очень хотим прискакать первыми.

Я вспомнил, как Бонифаций говорил, ссылаясь на французов, что во всем мире есть только три самые прекрасные вещи – это танцующая женщина, парусник в океане и скачущая лошадь. Сейчас я понял, что скачущая лошадь похожа в своем беге грацией – на женщину в танце, а силой – на корабль под парусами.

…Пошел последний круг. Ясно, что Алешка придет вторым. А Полковник первым. Карику Алмаза не догнать…

И вот они пролетают мимо меня – Алмаз впереди, Карик уже на два корпуса сзади. Зато Алешка на нем великолепен в своем алом камзоле из летней маминой юбки поверх куртки. Он что-то шепчет. Я слышу какие-то тихие слова:

– Не спеши, Алмаз. Тихонечко, Алмаз. Не спеши.

Алмаз выгибает назад свою лебединую шею и с удивлением смотрит своим большим фиолетовым глазом в пушистых ресницах. Он словно не верит своим острым ушам. И послушно замедляет ход.

Алешка вырывается вперед. Алмаз пристраивается позади Карика.

Финиш!

На стадионе – крик, свист, восторженные вопли. Я подбегаю к Алешке и смотрю на него снизу вверх. Алешка спокоен, а Карик, похоже, безмерно удивлен. Он никак не ожидал стать победителем. Да, в общем-то, и не собирался. Ему и так хорошо.

Полковник падает с Алмаза.

– Ничего, извините, не пойму, – говорит он в недоумении. – Алмаз сбился с ноги… Потерял темп…

Алешка наклоняется к нему и говорит вполголоса:

– Сережкин, на лошади надо не только ездить…

– Чистить? – спрашивает Полковник, желая узнать причину своего поражения.

– Любить!

Тут раздается автомобильная сирена. Так ездят только большие начальники и маленькие бандиты. На поле выезжает черная иномарка с мигалками, из нее выскакивает приятной внешности человек средних лет, похожий на чиновника. В его руках букет цветов и большая коробка всех цветов радуги. Это представитель нашей префектуры.

– Опять опоздал! – весело кричит он. – Столько дел! Всегда опаздываю! Кто тут у вас самый быстрый лыжник?

Галина Дмитриевна, улыбаясь, подталкивает к нему Алешку.

– Ого! Лыжник на коне! Держи свой приз! Я поехал дальше!

Он сунул Алешке в руки коробку и букет. И – шасть – в машину. Хлопнула дверца, взвыла сирена – и будто его и не было.

Алешка протянул тренеру Галине букет. А она сказала:

– Это еще не все. Алексей, ты мой самый лучший ученик. Держи!

Алешка чуть не упал от радости. Это был громадный альбом с фотографиями и описаниями всех самых знаменитых лошадей всего мира.

А в коробке от префектуры был самый обычный пылесос. Я подозреваю, что этот торопыга чиновник заехал не туда, где его ждали. И вручил не тот приз не тому победителю. И, наверное, в своей деловой спешке, все перепутав, порадует на очередном мероприятии какую-нибудь ветераншу ткацкой фабрики здоровенным конским седлом.

Так или иначе, мы вечером поздравили маму с днем рождения и вручили ей подарок. О котором она мечтала.

– Слава Богу, что не шуба, – сказала она потом, когда расцеловала нас много раз. – Я так боялась, что вы потратитесь…

День закончился прекрасно. Папа смог прийти пораньше. Он принес маме цветы, поцеловал ее, красиво поздравил и вручил ей разноцветную коробку.

– Неужели шуба? – восхитилась мама и стала поскорее эту коробку вскрывать.

Это была не шуба. Это был пылесос. Уже третий в нашей семье по общему счету.

Я думал, что после такой блистательной победы Алешка задерет нос. Но ничуть не бывало! Такое впечатление, что, соскочив на финише с одного коня, он тут же пересел на другого и взял резкий старт.

На одном коне он боролся за приз, на другом – за справедливость.

Дома он засел за телефон и долго вел какие-то странные переговоры и разговоры. Звонил разным людям, раздавал указания. И нам тоже все время кто-то звонил и требовал указаний. Будто у нас не дом, а штаб военного округа. А начальник штаба, который принимает донесения своих подчиненных офицеров и принимает стратегические решения тактических маневров, это, конечно же… ну ясно, кто!

Да, может, он все-таки командиром станет в звании маршала? У него и это получится.