Атли было известно, что Кирши потерял эту способность много лет назад, ещё до встречи с ним. Несомненно, Атли знал Кирши лучше, чем кто-либо ещё, ведь именно он нашёл его очень давно. Вовремя, чтобы сохранить ему жизнь.

Прошло семнадцать лет с их первой встречи. За эти годы Атли так и не смог завоевать его доверия. В отличие от Хару. Всего за пару месяцев этому юноше удалось сделать то, что не удалось Атли за столько лет. Обида больно кольнула Атли под ребра, но он отогнал её прочь. Пора было возвращаться к работе.

Тихо звенели колокольчики где-то за спиной. Их тонкоголосое пение отдавалось эхом в теле. Темно, и только тыквенно-оранжевые листья клёна проносились перед глазами. Эти маленькие и бесполезные маячки света во мраке. Они никуда не вели, только обманывали, ласково шепча, что свет ещё существует.

Василиса обернулась, желая разглядеть колокольчики, которые – она это точно знала – связаны красной шёлковой лентой. Но ничего не увидела. Ничего. Вокруг были лишь темнота и невозмутимо парящие листья.

Колокольчики продолжали звенеть – эти маленькие серебряные создания. Василиса шагнула навстречу звуку.

Темно, как же здесь было темно. И холодно.

Вдруг колокольчики резко звякнули и умолкли, оставив чародейку в полной тишине, от которой зашумело в ушах. А в следующий момент она услышала голос. Низкий, мягкий, как чёрный бархат. Голос, который казался ей отдалённо знакомым, но Василиса никак не могла вспомнить, кому он принадлежал.

«Не уходи», – прошептал он ласково и нежно, а у чародейки защемило сердце от боли, которая звучала в нём.

«Я никуда не ухожу!» – хотела крикнуть Василиса, но из горла не вырвалось ни звука.

«Почему ты уходишь?» – голос ветром коснулся лица, и чародейка ощутила лёгкое тёплое прикосновение к губам.

Она очень хотела ответить, но не могла. Незнакомые ранее чувства расцвели в груди ворохом кленовых листьев, и Василиса почувствовала, что падает. Хотелось кричать от боли, одиночества и страха.

Беззвучный всплеск. Василиса наблюдала, как смыкается над ней тёмная водная гладь, чувствовала, как неведомая сила увлекает её на дно. Она бы захлебнулась, если бы дышала. Василиса знала: это не её чувства, но они ныряли в душу так глубоко, что тут же становились её неотделимой частью. Темнота сгущалась, и ярких листьев было уже почти не разглядеть. Василиса протянула руки вверх, словно это могло спасти её из омута.

«Не уходи», – снова прошептал голос…

Василиса открыла глаза и глубоко вдохнула. Сердце всё ещё щемило, а ресницы и вискѝ были мокрыми от слёз. Вытерев лицо, чародейка села в кровати и посмотрела в окно. Рассвет только начинал окрашивать небо в рыжий, разгоняя темноту ночи.

«Какой странный сон», – Василиса спустила ноги с кровати, коснулась губ, скользнула рукой ко лбу и зарылась пальцами в растрепавшиеся волосы.

Пришли воспоминания о вчерашнем вечере. Картины, проникшие в сознание вслед за силами Кирши. И Василисе подумалось, что и странный сон мог быть с ними связан. По крайней мере, ей так казалось.

Чародейка приложила руку к груди и попыталась мысленно отыскать в себе поглощённую силу. Это оказалось непросто. Сила ускользала от её внутреннего взора, как забытая в разговоре мысль, которую ты отчаянно силишься ухватить, но она ловко исчезает раз за разом. И оставляет тебя с мучительным ощущением неудовлетворённости и разочарования.

Промучавшись так минут пять, Василиса сдалась, бросила это занятие и отправилась умываться.

После завтрака чародейка направилась к Атли. Она не осмелилась сразу идти к Журавлям и решила прежде поговорить с капитаном. Атли внушал доверие, был похож на того, кого можно называть другом, к кому всегда можно прийти за советом.

Василиса рассказала Атли о событиях вчерашнего дня, о том, как черпала силу из тела Кирши. Пару фактов в истории она всё же изменила. Чародейка решила, что капитану незачем знать, что Кирши собирался убить Сияну. К тому же он от этой идеи отказался.

Атли некоторое время молчал, задумчиво глядя сквозь Василису, а потом усмехнулся.

– И Кирши сам это тебе предложил?

– Поделиться силой? Эм, да. А что?

– Нет, ничего, – Атли встал с кресла. – Спасибо, что рассказала. Пойдём навестим Журавлей.

Корпус целителей располагался у реки, в отдалении от здания гарнизона. Длинное двухэтажное здание из белого камня окружали ряды теплиц. Обычно Журавли носили белые кафтаны, но в повседневной жизни и вне работы в госпитале ходили в чём душе угодно. В основном это были разноцветные сарафаны или штаны с рубахой.

Из теплицы вышла девушка в юбке с передником, в вышиванке и с корзиной трав в руках. С первого взгляда не отличить от обычной крестьянки.

На деревянных дверях корпуса были вырезаны два танцующих журавля. Они расправили крылья и держали в клювах солнце – одно на двоих. Атли открыл дверь и пропустил Василису внутрь.

В нос ударил аромат пряностей. Гвоздика, зверобой, ромашка, лаванда – ароматы смешались и щекотали ноздри. В просторном зале всё свободное пространство занимали горшки с цветами, половины из которых Василиса никогда в жизни не видела.

Среди цветочных горшков на лавках и прямо на полу сидели Журавли. Кто-то читал книгу, кто-то непринуждённо болтал, кто-то дремал прямо на резной скамье. В корпусе царила расслабленная атмосфера спокойствия и неги.

Атли свернул в ближайший коридор, увитый диковинным фиолетовым плющом. Остановился у одной из дверей и постучал.

– Надеюсь, Белава уже проснулась, – шепнул он Василисе с видом нашкодившего ребёнка.

– Белава? Мы пришли к самой Белаве Сияющей? – Василиса прикрыла рот ладонью.

– С учётом твоей… особенности, думаю, так будет разумнее.

О Белаве ходили легенды. Вернее, о её распутном нраве. Чародейка была шесть раз замужем. А однажды устроила пиршество, в котором приняли участие двадцать чародеев и чародеек, десять оборотней и шестьдесят смертных. Нагими они водили хороводы на снегу, согреваясь вином, чарами и теплом друг друга. Вести об этом праздновании Масленицы разнеслись по всему царству.

Дверь открылась, и из-за неё выглянула молодая женщина поразительной красоты. Словно сошедшая со страниц сказок, высокая и статная, Белава смотрела на гостей пронзительными голубыми глазами, её пухлые губы застыли в вежливой полуулыбке. На шее блестел золотой кулон в виде летящего журавля. Она сделала шаг вперёд, и белоснежный сарафан, обхватывающий её тонкий стан, почти не шелохнулся.

Василиса поняла, что стоит, разинув рот. Совсем не так она представляла себе престарелую чародейку.

– О! – Белава очаровательно улыбнулась Атли, и пшеничные волны волос лениво качнулись. – Как я рада тебя видеть, Атли. Ты, как всегда, очарователен.