– Что ты думаешь про эту упырицу? Сияну? – вдруг спросил Атли.

– В смысле?

Они вошли в тень раскидистого дуба, и Атли остановился, задумчиво глядя вдаль. На его лице и кафтане дрожали пробивающиеся сквозь листву пятна света.

– Она фактически призналась, что похищала ребят, – продолжил Атли. – Но не ела их. Что же она с ними делала?

– Не знаю, – честно ответила Василиса. – Мне ещё показалось, что она… будто не считает себя упырём. «Я не такая, как они», – так она сказала.

– Странные вещи происходят, – вздохнул Атли. – Надо к чему-то готовиться. Знать бы ещё, к чему.

– А Беремир? Удалось что-нибудь выяснить?

Атли покачал головой.

– Соколы ничего не нашли. Основное предположение: кто-то хотел завладеть силой Источника, но Беремир успел его запечатать, прежде чем его… убили. Да, была ещё одна странность. Соколы исследовали останки Беремира – и не нашли в них ни крохи магии.

Василиса нахмурилась. Такого быть не могло. Да, после смерти магия покидает тело, сливаясь с окружающим миром, но не вся. Её крупицы навсегда остаются в костях, мышцах и внутренних органах человека. В достаточном количестве, чтобы этой магией могли воспользоваться некроманты и пробудить тело умершего.

– Это невозможно, – отрезала Василиса. – Даже в простых людях есть частицы магии.

– И тем не менее.

– Может, Соколы ошиблись?

– Не думаю.

– Значит, кто-то её забрал? Магию?

– Похоже на то.

Они замолчали. Василиса перебирала в голове возможные варианты, но ничего не находила. Никому это не под силу. Ни один чародей, ни один известный ей артефакт не могли опустошить человека настолько, чтобы в нём не осталось ни капли силы. Это находилось за гранью возможностей, которые Василиса могла себе представить. Но главное – зачем? Убийца хотел поживиться магией Источника, но не смог и поэтому решил выпить хотя бы силу Беремира? Но если так, если он на такое способен, то слава богам, что он не добрался до Источника.

Голова заболела от обилия вопросов. Василиса зажмурилась и потёрла переносицу, чтобы прийти в себя.

– Не переживай об этом и делай свою работу, – мягкий голос Атли отогнал боль. – Соколы знают своё дело. У Миры всегда всё под контролем.

В этот раз слова Атли не успокоили Василису. Ей казалось, что он пытается убедить не столько её, сколько себя. Похоже, он сам не был уверен в том, что у Миры всё под контролем. Что вообще хоть кто-то способен контролировать происходящее.

А ещё Василиса понимала, что ничем не может помочь. Она кое-как справлялась с собственной силой и уже дважды оказалась достаточно неосторожна, чтобы исчерпать свой резерв в бою. Хотя второй раз до боя даже не дошло.

Эти мысли больно били под дых. Осознание собственной беспомощности червём извивалось под рёбрами, вызывая чувство тошноты.

– Я подыщу вам с Кирши подходящее задание. А пока есть время, попробуй практиковать целительство с Белавой.

– А Сияна?

– Её будут искать все Вороны по мере возможности.

* * *

Василиса и не заметила, как они вернулись обратно к главному корпусу гарнизона. На крыльце размахивал красной меховой шапкой бирюч – царский вестник. Рядом скромно стоял Аргорад и вымученно улыбался, а внизу скучали и переговаривались застигнутые врасплох Вороны и воспитанники.

– …явиться в Царские Палаты! – кричал бирюч.

Атли поднялся по лестнице, заложил руки за спину и встал рядом с Аргорадом. Василиса не отставала. Бирюч тем временем закончил кричать, нахлобучил на голову шапку, поклонился Аргораду и помчался прочь.

– Что происходит? – с непринуждённой улыбкой поинтересовался Атли, наклонившись к командующему.

Аргорад переминался с ноги на ногу и кивал проходящим мимо Воронам и воспитанникам, которые, дослушав обращение бирюча, разбредались по своим делам.

– Да я совсем запамятовал, – вполголоса ответил Аргорад. – Царь вернулся из путешествия и вознамерился завтра вручить нам награды в честь годовщины Великой Войны. Как раз подходит к концу месяц празднеств. Он присылал грамоту в прошлом месяце, а я её… м-м… наверное, я её действительно получал, и она всё ещё где-то в моём кабинете.

– И царь, зная тебя, решил не полагаться на одну лишь грамоту и прислал бирюча, – рассмеялся Атли. – Не отвертеться.

– Не отвертеться, – беззаботно кивнул Аргорад. – Ты уж собери своих, кого сможешь. Пусть придут завтра, царя уважить.

– А Мира и Белава?

– Я сам им скажу, – с этими словами Аргорад спустился с лестницы и прогулочной походкой, напевая что-то себе под нос, направился в сторону корпуса Журавлей.

Атли повернулся к Василисе и вздрогнул, будто успел забыть о её существовании и теперь очень удивился, увидев её позади. Но замешательство длилось всего мгновение. Выразительные губы капитана растянулись в привычной улыбке.

– Всё слышала? Завтра важный день, не опаздывай.

* * *

Василиса стучала каблуками по мостовой, то и дело расправляла вспотевшими ладонями складки на кафтане и приглаживала волосы на затылке. Она увидит царя Радомира! А если повезёт, то ещё и царевича Дарена. В народе поговаривали, что царевич, как и его отец, – писаный красавец. Впрочем, про всех царей и царевичей так говорили. На деле же те часто оказывались совершенно не похожи на льстивые портреты придворных художников. По крайней мере, так рассказывал ей Беремир – сама Василиса ещё не встречала ни одного правителя.

Василиса достала из кармана серебряную монету и посмотрела на гордый профиль царя Радомира. Прямой нос, аккуратная борода и кудри, которые больше напоминали раковины улиток. С оборотной стороны монеты на Василису хмуро глядел медведь.

«Интересно, на кого из этих двоих царь похож больше?» – хихикнул внутренний голос.

Василиса закусила нижнюю губу, стараясь сдержать улыбку, и спрятала монету обратно в карман.

Улицу освещало вечернее солнце, отчего деревянные башни Царских Палат казались золотыми. Величественно возвышались они над Василисой, заслоняя собой небо и напоминая могучую горную гряду. К центральной – самой большой и высокой башне – вела длинная крытая лестница с витыми столбами. Позади растянулся главный терем с высокой округлой крышей, которая – если смотреть сбоку – напоминала разрезанную пополам луковицу. Справа и слева к терему тулились большие и маленькие пристройки с крутыми треугольными крышами и остроконечными башенками. На каждом домике гордо изгибался резной конёк. Стены и окна украшало сложное деревянное кружево, напоминавшее зимние морозные узоры. Гряду пристроек и башен, словно извилистые ходы в муравейнике, соединяли переплетения лестниц и балконов.

Василиса топталась у подножия лестницы и не решалась на неё ступить. Ей хотелось подольше полюбоваться сказочным зодчеством. В кружевах наличников она разглядела грациозных жар-птиц и диковинных рыб с крыльями, танцующих петушков и коней с огненными гривами.