Но он ли – убийца?

Холод пополз по телу, и рука, лежавшая у окна, онемела. Что он делал там, у трупа? Она никому не говорила, что побывала в Узком проулке, только слышала, как об этом болтали. Сольде наслаждалась сильно преувеличенными описаниями убийства, которые весьма отличались от виденного Ювой, а Лагалуна восхищалась страхом толпы и считала, что это правильно. Что, скажите, небеса, не так с этими людьми? Юва поклялась никогда не создавать семью.

Она положила арбалет на кровать и осмотрела чердачную комнату, которую занимала с детства. В те времена она могла стоять в полный рост в оконном проёме, сейчас же ей приходилось сидеть, подтянув к себе колени, чтобы уместиться в нём.

Далеко внизу море бросалось на скалы. Многие считали это зрелище жутким. Например, Иве, которая всегда отказывалась мыть окна, если ставни были открыты. Но эта служанка с кухни вообще была пуглива. Даже стая волков не смогла бы загнать её в подвал, где, по её мнению, живут привидения.

Юве было наплевать как на привидения, так и на скалы. Она боялась ударов собственного сердца, а шум моря помогал ей забыть о них.

Был отлив, и Юве стали видны гнилые столбы под старинными пристанями. Чёрные кривые палки торчали вверх, как обугленные пальцы, и ей вспомнилось, как она когда-то думала, что в этом месте умерла Гаула, повелительница Друкны, и теперь лежит на спине в глубине моря, как и все моряки, чьи жизни она забрала. Было что-то успокаивающее в том, что перед твоим окном находится мёртвый бог – и это в городе, где все озабочены вопросом, сколько лет может прожить человек.

Чтицы крови, долговечные и больные волчьей хворью…

Сердце беспокойно стукнуло пару раз, и Юва вскочила на ноги. Надо постоянно чем-то заниматься, чтобы не думать о нём. Клыкарышник нельзя принимать в неограниченных количествах.

Она вынула альбом из мешка, который до сих пор не распаковала. Она и не собиралась этого делать, потому что в противном случае получилось бы, что она переехала обратно в этот дом. Но она оказалась здесь не для того, чтобы остаться. Она здесь для того, чтобы всё закончить. Юва останется на день или два, ведь мама наконец начала процесс передачи наследства. Человек из банка уже побывал здесь, и законник тоже. Если повезёт, можно будет подписать все бумаги и убраться уже сегодня вечером. В таком случае ей больше не придётся ругаться с Сольде.

Юва села в кровати и подкрутила масляную лампу, чтобы стало светлее. Она развязала ремни на альбоме, открыла его и пролистала назад. Её притягивали самые первые наброски, те, от которых по коже бежали мурашки. Волк. Волк и зубы, вот что она рисовала. Всегда. Всякий раз это было похоже на тяжёлые роды, на изгнание дьявола, ей требовалось исторгнуть гнилое нутро – то, что внезапно проснулось ото сна, когда она увидела Нафраима и начала вспоминать.

Я ненормальная.

Всю жизнь она размышляла, чего ей не хватает, чтобы быть обычной. Она рисовала волков и мужчин в волчьем обличье и сжигала рисунки, потому что так она могла предотвратить ужасные события. Потому что это заглушало чувство вины. Стыда. Кто из обычных людей так поступал?

Она как арбалет: на первый взгляд совершенно исправная, но испорченная, если приглядеться.

– Может, станешь уличным художником, когда съедешь отсюда?

Юва вздрогнула, услышав голос, и захлопнула альбом. В дверях стояла Сольде с такой фальшивой улыбкой на губах, что можно было подумать, она улыбается впервые. Юва встала, чтобы закрыть дверь, но Сольде протиснулась внутрь.

– Ты думаешь, я идиотка, Юва? – прошипела она.

Юве страшно хотелось ответить «да», но она знала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Вместо этого Юва вышла из комнаты, но Сольде рванула за ней так быстро, что зазвенели побрякушки на её ногах.

– Мы не желаем видеть тебя здесь! Ни я, ни мама! Она медлит с подписанием бумаг, потому что ты давишь на неё, и дело затягивается. Ты думаешь, что можешь украсть у меня всё!

Юва остановилась и повернулась к ней.

– Всё? Что всё? Что, по-твоему, Друкна тебя побери, мне нужно в этом покинутом богами доме?

Губы Сольде дёрнулись, словно она съела что-то испорченное, но она не успела ничего сказать – из кладовки вышла Иве со стопкой льняного белья в руках. Служанка пробормотала извинения в напряжённой тишине и проскользнула мимо сестёр в коридор.

Сольде дождалась, когда девчонка скроется за углом, а потом снова заговорила, на этот раз немного тише.

– Твоё фальшивое смирение – это так очевидно. Ты, конечно, можешь обманывать деревенских дурачков, с которыми охотишься, но меня ты не обманешь, Юва. Тебе никогда не удавалось обмануть меня! Дом мой, и место в Ведовской гильдии тоже принадлежит мне!

Юва прикусила губу. Она поклялась, что не позволит себя дразнить, но с Сольде это оказалось практически невозможно. Юва мечтала разорвать с ними связь и нервничала всё больше и больше, потому что время шло, а бумаги так и не были подписаны. Казалось, Юва ожидает некоего божественного вмешательства, которое заставит её пожелать остаться здесь, и страх превращал её в маленькое чудовище.

Это не её вина. Моя.

Сольде пропала. Она с тринадцати лет жила вдвоём с Лагалуной, потому что Юва бросила её здесь, в этой крысиной норе, полной тайн и неискренности, оставила один на один с маминой извращённой действительностью.

Открылась дверь, и из кабинета гордо вышла мама. По пятам за ней следовал какой-то высокий мужчина с редкими волосами. Он пытался закрыть кожаную папку и одновременно поспеть за Лагалуной, которая спускалась по лестнице, подметая подолом ступеньки. Затянувшись сигарой, она заметила Юву и Сольде.

– Сольде, у меня есть для тебя поручение, – она не стала дожидаться ответа, и Сольде без разговоров поспешила за ней.

Хотелось бы Юве испытывать облегчение от того, что скоро она покинет этот дом, но она не могла избавиться от мысли, что тут что-то затевается. Не такое сложное дело – перевести дом и деньги на имя Сольде, и Юва готова была с радостью отдать ей всё это. Так что за спектакль разыгрывала Лагалуна?

Она что-то планирует. И это касается меня.

Это грызло Юву изнутри. Чтицы крови наследовали и дом, и ремесло – так было всегда, но вдруг мама решила разделить их? Сольде совершенно слетит с катушек, а Юве абсолютно ничего не нужно от Лагалуны. Или же мама рассчитывала, что сёстры станут жить здесь вместе, чтобы защититься от вардари, которые начали угрожать Лагалуне?

Юва проскользнула в кабинет в надежде взглянуть на бумаги и получить представление о том, что её ожидает.

Кабинет был одним из немногих помещений в доме, где она любила находиться в детстве. Здесь было тепло, комнату отделали деревом коричневого оттенка, а не мрачного чёрного. Кроме того, кабинет не предназначался для манипулирования людьми, поэтому в нём не было ничего, имеющего отношение к чтению крови. Возможно, именно по этой причине Юва раньше считала эту комнату самой таинственной в доме.