Кабинет всегда занимала Лагалуна, и всё же он напоминал об отце. Он оставил память о себе вполне приземлёнными вещами. Два глубоких стула с набивными подставками для ног с белой полосой посередине, где каблуки стёрли с ткани узор. Коллекция черепов мелких грызунов на камине. Старинный арбалет на стене – наверняка один из первых, что изготовили в Наклаве. Рядом – несколько картин, изображающих любимые места мамы. Крекнаборк в Фимле с высокими деревянными домами в гавани. Хайена в Гримсе, город почти таких же размеров, что и Наклав, со светлыми каменными домами и куполами. Во всех этих городах находились каменные круги, в которые можно переместиться, но ни один из них не превосходил по размерам круг Наклы, откуда можно было отправиться в семь пунктов назначения.

В восемь, если считать мёртвую пару камней. Фанатики считали, что они ведут в Друкну.

Юва всегда полагала, что Друкна существует, но, говорят, между двумя мёртвыми камнями находится лишь дно морское, а это опасно для жизни – вполне естественно, что камни столетиями не использовались.

Она коснулась ладонью деревянной настенной панели и вспомнила, что в детстве нажимала на них, потому что они были похожи на дверцы. Другие дети искали тайные ходы и сокровища. Она же искала дорогу из этого дома.

Посреди комнаты стоял письменный стол из полированного дуба. К сожалению, на нём не оказалось никаких секретных бумаг, в которые Юва так надеялась заглянуть. Выцветший зелёный коврик для письма, костяная пепельница с тонкими окурками Лагалуны, две чашки с разводами от чая. Но ни завещания, ни актов о передаче имущества.

Юва сочла это хорошим знаком. Возможно, она просто позволила воображению разыграться. По словам мамы, с ней такое случалось постоянно. Она говорила, что Юва боится непонятно чего и принимает фантазии за реальность. Выдумывает.

Но это не выдумки. Не всё. Научиться бы только отличать реальность от всего остального…

Она услышала стук в дверь для посетителей – этот звук преследовал её всю жизнь. Всегда кто-то ждал у дверей. Всегда были чужаки, которые хотели знать то, что никто не в силах рассказать им, о болезнях и любви, о том, сколько им осталось. Только самые большие циники решались лгать им за деньги. И эти циники – её семья.

Юва поклялась больше никогда не предсказывать.

Она взглянула на портрет отца. Красивый светловолосый небритый мужчина. Ширкоплечий. Сильный. Вальяр, говорилось на раме. Картина была создана в год рождения Ювы.

Она стояла там, прямо под картиной, а он уселся на подставку для ног перед ней и смотрел на неё тем взбудораженным взглядом, который она так любила. Он протянул ей руку, словно она уже была чтицей крови, хотя ей исполнилось всего семь. Игра. Невинная игра.

Так скажи мне, Юва, сколько лет я проживу?

Воспоминание становилось всё отчётливее, поэтому Юва отвела взгляд и подошла к окнам, которые выходили на Фонарный переулок. Она прислонилась лбом к стеклу, чтобы остудить мысли. Злоба походила на угли мёртвого дерева – постоянно тлела и, возможно, никогда не затухла бы.

Красные фонари на улице раскачивались на ветру в полумраке, как капли крови. Люди протискивались мимо друг друга на узкой улочке. Мужчина остановился у булочной, где уже начали продавать солнечные калачи, хотя до первого солнечного дня оставалось ещё почти две недели. Золотистые калачи выглядели соблазнительно, и мужчина не отходил от витрины. Потом он повернулся к дому Саннсэйров, и Юва мгновенно узнала его.

Рюген?! Какой Гаулы?!

Юва отпрянула за тяжёлые шторы и украдкой выглянула из-за них. Какого чёрта он здесь делает? Он вроде нервничал, плотно прижимался к стене, как будто ждал кого-то, с кем на самом деле встречаться не хотел. Потом он сделал пару шагов к её дому, к ней, но передумал и снова отступил.

Он что, планировал ещё раз её ограбить? Злость пожаром вспыхнула в её душе. Юва выскочила из кабинета, большими прыжками сбежала вниз по лестнице, нацепила ботинки и вырвалась на улицу без верхней одежды. Она заметила его спину в проходе к улице Ловцов судьбы и помчалась за ним. Внезапно он зашагал медленнее, будто что-то забыл. Юва инстинктивно остановилась. А потом он побежал.

Он знает, что я гонюсь за ним!

Юва мчалась до тех пор, пока не подобралась к нему так близко, что услышала его хриплое дыхание. Она бросилась ему на спину и повалила. Они упали на землю, он отбивался изо всех сил и кричал, как ребёнок. Юва уселась ему на грудь и придавила его руку коленом к земле, чтобы он не смог её ударить.

– Ты стоил мне нового арбалета, трупный червь!

Рюген смотрел на неё полными ужаса глазами.

– Юва?

А потом его отпустило и он расхохотался. Она сообразила, что он принял её за другого. За того, кого он действительно боялся.

– А кто же ещё? Чего ты стоишь и пялишься на наш дом? Что тебе надо? И где мои деньги?

Рюген попытался встать, но она давила коленом ему на локоть.

– Что тебе надо, Рюген?

Мимо них прошли две женщины с солнечными калачами. Они на мгновение притормозили, но, судя по всему, быстро решили, что придурок на земле заслужил побоев, с чем и удалились.

Рюген восстановил дыхание, успокоился и посмотрел на Юву честными глазами.

– Мне нужна помощь, Юва.

Помощь?

Юва искала любые признаки лжи, но пришла к выводу, что это самые правдивые из всех его слов, которые были обращены к ней. Она встала и позволила ему подняться на ноги, но только для того, чтобы прижать его к стене. Рюген не сопротивлялся. Больше того, он помогал ей, от чего раздражение Ювы только возросло.

– Плевать я хотела на то, что тебе нужна помощь! Ты меня ограбил!

Он сглотнул и опустил глаза.

– Да. Да, но ты должна…

– Я ничего тебе не должна, Рюген. Ничего. Мне нечего тебе сказать, не имеет значения, что случилось и почему, я просто хочу вернуть свои деньги. Если этого не произойдёт, я воткну свой сломанный арбалет тебе в горло, понял?

Мимо прошёл мужчина с собакой, и Рюген попытался попятиться, но отступать было некуда.

Чего он боится? Во что, Друкна его побери, он впутался?

Мужчина не удостоил их даже взглядом, повернул за угол и скрылся из вида. Юва заметила нишу в стене и затащила Рюгена в неё. Они оказались в маленьком закутке с лестницей, похожей на ту, где нашли труп. Она протолкнула его в дальний конец, и он присел на ступеньку, а Юва нависла над ним.

– Мне нет дела, что ты натворил, Рюген. Я уверена только в одном: во всех своих бедах виноват ты сам.

– Юва…

– Даже не думай об этом! Прибереги сироп для других.

Рюген стянул капюшон и провёл руками по лицу.

– Юва… Юва, я сожалею. Ты даже не представляешь себе, как я сожалею. Обо всём. Я – говнюк, который тебя ограбил, но у меня не было выбора, мне пришлось так поступить!