И этот запах… это не жимолость. Это кровь. Много крови. Ито, что лежит – это не скамейка.

Джо нагнулся, потрогал это, и из его горла вырвалось нечтовроде стона. Внезапно воздух в коридоре показался ему спертым и невыносимогорячим. Он отшатнулся, зажав рукой рот. Кто-то убил Гэри. Кто-то…

Он опять посмотрел вниз. Гэри лежал в луже собственнойкрови. Глаза его бессмысленно пялились на потолок. Горло было разорвано.

Джо всхлипнул. Странно, но он почему-то подумал о Черити.Она уехала в свое путешествие, а он не смог из-за того, что какой-то чокнутыйублюдок сыграл с Гэри в Джека-Потрошителя.

Нужно вызвать полицию. И не думать об этом. О том, как глазастарого Педика вылупились в потолок, и как смердит его кровь, смешиваясь сзапахом жимолости.

Он встал и пошел на кухню. Телефон висел там на стене.Сейчас он позвонит шерифу Баннермэну и…

Он замер. Глаза выкатились, словно собирались выпасть изглазниц. На полу кухни лежала куча собачьего дерьма, и Джо знал по размерам,кто это сделал.

– Куджо, – прошептал он. – О господи, Куджо взбесился!

Он обернулся на звук позади себя, мгновенно похолодев. Но вкоридоре не было никого, кроме Гэри, Гэри, который сказал накануне, что Куджоне удастся напустить даже на черномазого бандита, Гэри с глоткой, разорваннойтак, что видны были позвонки.

Нужно что-то сделать. Он пошел назад в коридор, наступил вкровь Гэри, оставляя за собой красные следы, и закрыл дверь. Стало немноголегче.

Он пошел назад, обходя лежащее тело, готовый быстрозахлопнуть дверь кухни, если там окажется Куджо. Еще раз он горячо пожелал,чтобы под рукой оказалось ружье.

На кухне было пусто. Только занавески легко шевелилисьветерком из раскрытых окон. Пахло перегаром. Противно, но куда лучше, чем… чемтот запах.

Солнечные блики скользили по грязному линолеуму. Телефон, белаяпластиковая коробка, захватанная жирными пальцами, висел на обычном месте.

Джо плотно закрыл за собой дверь. Потом подошел к двумоткрытым окнам и не увидел за ними ничего, кроме двора с проржавевшимикорпусами двух машин – предшественников «Крайслера» Гэри. Но он все равнозакрыл окна.

Он подошел к телефону. На кухне было жарко, и он быстровспотел. Рядом с аппаратом висела на веревке засаленная адресная книга.

Джо поднял ее и тут же уронил. Книга шмякнулась об стену. Унего слишком тряслись руки. Наконец, он поймал ее и открыл. Он мог простонабрать «0», но в растерянности не подумал об этом.

За своим хриплым дыханием и шелестом страниц он не услышалвовремя слабого звука сзади: скрипа двери погреба, когда Куджо толкнул еемордой.

Он спрятался там после убийства Гэри Педье. В кухне слишкомярко светило солнце, посылая вспышки агонии в его разрушающийся мозг. Дверь впогреб была приоткрыта, и он шагнул туда, в прохладную темноту. Потом он уснултам, а ветерок из окон постепенно закрыл дверь, хотя он оказался не настолькосильным, чтобы защелкнуть ее.

Звуки, издаваемые Джо, снова вернули пса к жизни и к боли. Ик слепой ярости. Теперь он стоял у двери за спиной Джо, нагнув голову, скрасными, горящими глазами, с шерстью, выпачканной кровью и грязью. Язык егоначал распухать, и зубы все время болели.

Джо, наконец, нашел раздел «Муниципальные службы Касл-Рока»и отыскал дрожащим пальцем телефон шерифа. Он потянул руку к цифрам, и в этотмомент Куджо зарычал.

Казалось, что сердце выпрыгнуло из груди Джо Кэмбера. Книгавыпала у него из рук. Медленно повернувшись, он увидел Куджо, стоящего у двери.

– Хороший пес, – прошептал он хрипло. Он ощутил у себя вштанах теплую жидкость, и ее острый запах подействовал на Куджо как сигнал кбою. Он прыгнул. Джо неуклюже отклонился, и пес ударился всем телом о стену,осыпав с нее штукатурку. Он уже не рычал, из его груди исходили неописуемые,страшные звуки.

Джо начал отступать к двери. Его рука нащупала один изстульев. Он попытался опереться на него, и в этот момент Куджо опять кинулся нанего, слепая машина убийства, клацающая челюстями.

– О, Господи, помогите! – заорал истошным голосом Джо. Онвспомнил Гэри, зажал одной рукой горло, а другой попытался отпихнуть Куджо. Тотмоментально отступил, сморщив нос в ужасной гримасе, обнажившей частокол желтыхзубов. Потом он кинулся снова.

На этот раз его зубы достали промежность Джо Кэмбера.

– Слушай, хочешь съездить со мной за покупками, а потомпообедать у Марко?

– Конечно! – Тэд вскочил.

– Тогда одевайся.

Она взяла сумку и надела джинсы и голубую рубашку. Тэдподумал, что она очень красивая. Он был рад, не заметив у нее следов слез –иначе он бы тоже заплакал. Он знал, что плачут только малыши, но это непомогало.

Они уже залезли в машину, когда он вспомнил, что «пинто»может сломаться.

– Мама?

– Ну чего?

– А если машина сломается?

– Что? – она посмотрела на него с удивлением, и он понял,что она просто забыла об этом. Он напомнил ей и расстроил. Это наполнило егочувством вины. Потом она все же улыбнулась ему чуточку хитро – он знал, что этуулыбку она приберегала специально для него.

– Мы же недалеко, Тэдди. Если мамин «пинто» сломается, мызаплатим два доллара и вернемся домой на такси. Ладно?

– Ага, – согласился он и занялся закрыванием двери. Онаследила за ним, готовая помочь, и Тэд подумал, что она вспоминает прошлоерождество, когда он прищемил дверцей ногу и месяц проходил перевязанный. Но онже тогда был маленький, а сейчас ему уже четыре. Сейчас он большой. Она так емуговорила. Потому он улыбнулся в знак того, что дверь – это ерунда.

– Хорошо закрыл?

– Хорошо, – сказал Тэд, но она все равно открыла дверцу изакрыла опять, потому что мамам всегда кажется, что вы все делаете не так.

– Пристегни ремень, – сказала она. – Клапан это или что, номашина барахлит.

Тэд послушно застегнул ремень на плече. Он надеялся, что онине попадут в аварию, вроде столкновения десяти машин сразу. И еще надеялся, чтомама больше не будет плакать.

– Паруса подняты? – осведомилась она.

– Паруса подняты, – согласился он, улыбаясь. Это у них былатакая игра.

– На горизонте чисто?