— А лично вы, — продолжал Шурла, — удостоиныеще и иной чести, которой еще не был удостоин ни один житель Земли.

— Какой чести? — слегка зардевшись, тихо спросилКубатай.

— Ваша скульптура установлена в центральном зале ХрамаМатери-Кошки...

— На моем месте, — добавил Шидла.

— В виде красавца-сфинкса, — закончил Шурла.

В станции воцарилась было тишина, но ее тут же прервалехидно заржавший Смолянин. Кубатай от неожиданности пролил на себя чай и,ошпарившись, запрыгал по комнате. Слегка похихикивать стали все. Только Стасследил за нами нахмурившись, а потом решив защитить реноме своего кумира,попытался перевести разговор на другую тему:

— Давайте, мы вам своего ученого пингвина покажем! Еслибы не Орлик, мы бы тут вообще с голода загнулись. — С этими словами онстал пробираться к выходу.

— Орлик? — переспросил Холмс. — Довольнонеожиданнная кличка для пингвина.

— Вообще-то его полное имя — Ауэрлиано Буэндио, —пояснил я. — Стас какую-то книжку читал, там куча персонажей и все —Буэндио, только одни — Аркадио, а другие — Ауэрлиано. Пингвинов тут много, навсех имен не напасешься. Не так-то просто, между прочим, найти имя для птицы.Вот мы и назвали тех, что помельче — Аркадио, а тех, что покрупнее — Ауэрлиано.А один — сильнее всех с нами подружился, мы и зовем его ласково — Орлик...

Было слышно, как на улице Стас зовет:

— Орлик, Орлик!..

— Имя для птицы, имя для птицы, — забормоталКубатай, — что-то это знакомое...

— К тому же Орлик не просто пингвин, а Королевскийпингвин, — добавил я.

— Вот как? — заинтересовался Холмс. — И какже он сюда попал, побывав при дворе Ее Величества?

— Да он не в том смысле королевский, — принялсяобъяснять я, — а в том, что самый крупный, просто огромный. Как естьпросто пуделя и королевские пуделя...

— ...Имя для птицы... — Продолжал бормотатьКубатай. — Вспомнил! Так называлась повесть одного древнерусского бояна!Его звали Шефнер!

— Не Шефнер, а шефоньер, — возразилСмолянин. — И не баян это, а шкаф такой.

— Кстати, о шкафах, — подал голос Ватсон. — Акак мы отсюда выберемся? Тут шкаф-то есть?

— Хорошо, что ребята случайно сами в шкаф незалезли, — заявил вдруг Кубатай. — А то вернулись бы в замок безнашей помощи... а мы так старались...

Тут нашу абсурдную беседу, высунувшись снаружи, прервалСтас:

— Идите все сюда, Орлик появился!

Мы полезли к выходу, а Стас еще раз крикнул:

— Орлик, Орлик!..

Навстречу, переваливаясь с боку на бок, спешил наш любимец.Кубатай присвистнул:

— Да-а, таких особей я еще не видывал. В нем метра дваросту, а то и больше!

— Это еще что! — расхвастался Стас. — А какойон умный! Рыбу и яйца нам носит! В футбол играет! Танцует! Вот,смотрите! — Он принялся бить в ладоши и напевать:

— Ну-ка, Орлик, потанцуй,

Потанцуй, потанцуй!..

Приблизившись, наша мудрая птица, что-то доверчиво лопоча,принялась подпрыгивать в такт, слегка выбрасывая вперед то левую, то правуюногу-ласту.

Некоторое время все завороженно следили за его танцем.Потом, наверное от того, что искуственные сфинксы более, чем люди, равнодушны кживой природе, Шурла нетерпеливо заявил:

— Все это прекрасно, но пора возвращаться на Большуюземлю.

— А можно мы Орлика с собой возьмем? — отозвалсяСтас.

— Это исключено, — ответил Шидла. —Во-первых, вы уже знаете, что из будущего в прошлое ничего переносить нельзя, аво-вторых, еще не известно, чем грозит перенос на длительное время живогосущества из вымышленного мира в реальный. И в-третьих, наконец, в хроноскафепросто не хватит места.

На мой удивленный взгляд он ответил:

— Мы воссоздали аппарат. Сейчас он дожидается возлезамка.

— Нафиг он нужен, хроноскаф ваш? — вмешалсяСмолянин. — Все можно сделать проще. У Кащея в библиотеке есть книжка,«Сегодня, мама!» называется, через нее пацанов и нужно в их мир отправить. Ахроноскаф ваш дурацкий ломается все время.

— Ошибаетесь, — заявил Шидла. — Повесть — этовымышленная реальность...

— Ага, вымышленная! — возмутился Смолянин. —Самая что ни на есть настоящая! Я сам читал, там все точно написано, все так,как и было!

— Думается, коллега прав, — выразил свое мнениеКубатай. — Считаю, реальный мир, и мир достаточно реалистическиисполненного документального произведения могут совпадать.

— Мяу!!! — возмущенно заорал Шидла, но, тронувгриву лапой, его остановил Мегла:

— Возможно вы и правы, — дипломатично сказал онДЗР-овцам. — Но это — лишь версия. Стоит ли рисковать, если у нас естьхроноскаф?

— Хроноскаф, хроноскаф... — скривилсяСмолянин. — Говорю, ломается он у вас!

— К тому же в него Орлик не влезет, — заявил Стас,как будто других преград к тому, чтобы взять птицу с собой, не было. Что мама,например, скажет?

А Орлик тем временем так раздухарился, что я не верил своимглазам. Высота его прыжков достигла чуть ли не человеческого роста. Прыгая, онстал кружить вокруг нас, а потом вдруг завыл жутким хриплым голосом стасовупесенку:

— Ну-ка, Орлик, потанцуй,

Потанцуй, потанцуй!..

Спорщики разом замолкли и уставились на него. А Орлик, непрекращая прыгать, сначала страшно захохотал, а потом заговорил:

— Что примолкли, сердечные? Не узнаете? Это ж я, Кащей!Обхитрил я вас! Давно вас тут дожидаюсь! Вот прикол-то, а?! Не могу!..

Тут, тяжело рухнув на землю, он, наконец, остановился изловеще нас оглядел.

— Не вышло, не вышло у вас меня обскакать... Так, ского начнем? С тебя, пожалуй, — ткнул он крылом в Холмса. — Вы сдружком мне пакостей еще не делали, не буду голову ломать, во что васпревратить, отправляйтесь просто в свою книжку... — С этими словамиОрлик-Кащей выдернул из головы перышко, дунул и шепнул что-то.

Вспыхнуло голубое пламя, громыхнуло, словно после грозы, намиг Холмс и Ватсон окутались белесым туманом, а когда туман рассеялся, англичанна том месте уже не было.