Отца своего Володя так и не знал, но материэтого было мало, она не уставала желать ему пропасть пропадом! Причем за всюжизнь ненависть ее к этому человеку не утихла, ничто ее не смягчало, ни годы,ни болезни, ни переезд из Литвы в Нижний Новгород вслед за новым мужем. Иотношение к сыну не менялось к лучшему. Вот только рождение Никитки разом еепеременило, превратив из злой мачехи (в детстве Володя всерьез думал, что унего не родная мать, а мачеха, которая зачем-то скрывает от него правду) всамую добрую и заботливую из бабушек. Он радовался этому, конечно, радовался,за это он многое матери простил, однако брала иной раз за сердце детская,беспомощная обида, боль и тоска...

Точно, вот чего ему всю жизнь не хватало – этоматеринской любви, когда любят просто так, потому что – кровиночка, потому что– сыночек. Наверное, именно это больше всего он и хотел найти у Ольги. Нестолько безумного секса, сколько ласки и сочувствия.

Двоюродная сестра Ольги, чертовка, ведьмазлая, все это понимала. Она Володю терпеть не могла, хотя он столько для неесделал! Что такое благодарность, она не знала. Расплатиться – деньгами, теломсвоим – вот это она знала. И платила хорошо. Особенно тем, кого считаланастоящими мужиками. А он, Володя, был для нее каким-то недоделком. Она так иговорила сестре, Володя сам слышал: «На хрен ты с этим теленком связалась, онтебя небось не трахает, а как мамку сосет!» Она была права. Ольге-то нужна былане нежность, ей нужен был сильный мужик, уверенный в себе! И теперь он у нееесть – такой, который сильно и уверенно имеет ее и так и эдак, стремительнодоведя до стонов и охов, а потом и сам кончает, хрипя, как удавленник...

Да уж! Это Володя мог со скрупулезнойточностью описать – как хрипят удавленники. Ничего, скоро и он сам...

Посмотрел вверх – на петлю, терпеливо ждущую.Верная какая, ишь ты! Не то что родная жена, которая изменила раз, и другой, даи вообще, за все время их совместной жизни изменяла направо и налево. Разве чтокогда ходила беременная Никиткой, береглась. Зато потом дала себе волю! Нет,это он, муж, дал ей волю. Жену надо мертвой хваткой держать, чтобы верная была.

А он не смог. Потому верной ему будет толькопетля.

Вон, под потолком покачивается. Ждет.

Ну, подожди еще немного.

Вот же черт, забыл, о чем писал! Всехперечислил или нет?

Нет, какое там.

Значит, Царапкины.

Вот именно так – во множественном числе. Вджипе они сидели вдвоем – прикинутый во все дорогое мужик и хорошенькаяженщина. Машина новехонькая, одежда с иголочки, даже слишком. Все ещешелестящее и скрипящее. Такое впечатление, что эта парочка оделась впервые вжизни, до этого бегала в посконных рубахах, а то и в шкурах звериных. Теперьони будто и не знали толком, как обращаться со своими роскошными шмотками,однако дамочка уже успела нацепить на свою остроносенькую мордочку топрезрительное выражение, от которого и Володя, и Сайков заводились спол-оборота. Особенно Сайков, потому что дамочка пребывала в убеждении: она насвои баксы может купить любого человека в форме! И этого дурацкого мента,который посмел (вы только подумайте, он посмел!) не просто остановить ихшикарную тачку, но и уверяет, щеря в улыбке прокуренные зубы, что «НиссанТеррано» значится в угоне! Покойную Царапкину звали Раисой, это Володя твердозапомнил. Он в принципе отличался хорошей памятью и помнил имена всех убитых,ну а Райку просто невозможно было забыть, такая она была противная баба.Мужик-то у нее был попроще, почеловечнее. Большие и дурные деньги еще не успелиего начисто испортить, он относился к милицейской форме с детскойдоверчивостью. Сказали проехать в отделение – готов проехать. Сказали женепересесть в служебную машину с сотрудником – ну что ж, пусть подождет.

Райка сперва нипочем не хотела выходить изджипа, но когда увидела «сотрудника»... Тут они в первый раз попробовали в делеБасаврюка, и он исполнил свою роль как нельзя лучше. Когда въехали в проулококоло недостроенного гаражного кооператива (это место было избрано длясовершения убийства) и Сайков с Володей взялись за Царапкина, это, конечно,заняло сколько-то времени. В эти минуты автомобиль с Басаврюком и Райкой стоялчуть поодаль, но можно было не сомневаться, что Райка не подозревала опроисходящем с мужем не потому, что в джипе тонированные стекла. ПростоБасаврюк в это время начал ее тискать, и она поддалась ему с огромнымудовольствием.

– Ты хоть успел? – спросил Володяпотом, когда было покончено и с Райкой, и оба тела – мужа и жены – были надежнозапрятаны под бетонные плиты, в беспорядке нагроможденные на заброшеннойстройплощадке.

Басаврюк отер о штаны запылившиеся руки иулыбнулся своими блудливыми глазенками. Сроду, ни до, ни после, не видел Володяу парня таких глаз! В народе их называют блядскими, и совершенно правильноназывают. Надо думать, женщин они гипнотизировали, как глаза змеи гипнотизируютдобычу. Ну и ладно, все в дело, все впрок.

Кстати, с помощью Царапкиных они здоровоприбарахлились. «Ниссан» стоил сорок тысяч долларов США (конечно, взяли за неготолько пятнадцать, но и за то спасибо!); потом с мужика сняли золотой крест сраспятием – баксов на двести тянул, пейджер и мобил, ну и одежда была самоговысшего качества. С Райки сняли парик (кстати, у этой дурищи были и своинормальные волосы, а она в парике парилась!), куртку кожаную, свитер, джинсы,сапоги – все дороженное, все каких-то незнакомых фирм, как, впрочем, и белье,очень красивое, розовое. Эти вещи Ольга продать не позволила: что-то забраласебе, чем-то поделилась с сестрой. Володя, однако, сказал: чтобы этого белья насебя надевать не смела. Она послушалась, хотя белье так и осталось в ее комоде.Нет, ну очень классные были вещи...

Кто там был у них после Царапкиных?

Кажется, Горбачев с его новехонькой«Ауди-100», которая стоила тридцать тысяч баксов. В машине Горбачев был неодин. С ним сидела девчонка – из этих топ-моделей, с ногами от ушей и полнымотсутствием мозгов. Потом Володя узнал, что девчонку звали Юля – Юля Карасева.

Они действовали по тому же плану, который ужеоправдал себя с Царапкиными. Сначала вели слежку. На набережной Гребного канала«Ауди» остановился. Понятно было, зачем приехала сюда эта парочка!

Появился Сайков, сбил ребятам всеудовольствие, заставив Горбачева пересесть в их «ВАЗ» – якобы проехать вНижегородский райотдел для выяснения некоторых обстоятельств. Володя сел назаднее сиденье, ну а Басаврюк остался в «Ауди» с Юлей Карасевой. И опять потом унего был такой же невинно-блудливый вид, а блядские глазки так же прятались поддлинными ресницами...