Самое поганое, что «Ауди» взять они так и несмогли. Система зажигания была закодирована! Вытащили только автомагнитолу,сняли чехлы с сидений, ну, зеркало, всякие мелочи. Труп Горбачева утопили вкотловане строящегося дома на Верхней Печерской улице, а труп девчонки увезлина территорию садоводческого товарищества «Нижегородец» на Артельной.

Потом... потом был Хренов с его «МицубисиПаджеро», сам по себе отличный автомобиль, и добра у этого Хренова было дохрена. Потом...

Володя потер лоб, поняв, что больше ничего неможет вспомнить. Неужели всех перечислил? Или не всех?

А, какая разница! Главное – дать им хотя быкончик ниточки, за что уцепиться. Потом сами размотают!

А письмо надо все-таки закончить. Ему ведь ещеи Ольге надо написать, и матери... Но сначала – закончить это. Признаниегенеральному прокурору Нижегородской области, или как его там?..

Потер лоб, снова взялся за ручку:

«Сейчас для меня все это – как кошмарный сон.Меня словно опоили чем-то. Меня и других. Ольга, ее сестра... Не хочу, чтобы сними жил мой сын – может быть, поэтому я так и поступаю. Хочу остановить этуженщину, чтобы она больше не приносила столько бед и горя. Она испортила Ольгу,та стала шлюхой. Я был как в омуте. Я потерял все – имя, документы,достоинство. Все, что я делал, делал потому, что старался содержать женщину,которую так любил. Но это никому не нужно, особенно ей. Пусть все будет так,как случилось. Простите меня».

Свернул листки, не перечитывая, сколол сверхускрепочкой.

Так, одно письмо готово.

А забавно это – предсмертные письма писать!Пишешь – значит, еще живой, но дверь, в которую тебе предстоит войти, ужеприотворяется, уже поскрипывает нетерпеливо...

Ладно. Теперь – матери.

***

– Ну наконец-то, – выдохнула Алена,глядя на телефонный аппарат, только что издавший нетерпеливую трель.

Человек, сидевший рядом с ней, понимающеулыбнулся:

– Будем надеяться, теперь тебе повезет.

Тотчас лицо его стало сосредоточенным, и онснял трубку, кивнув Алене на спаренный аппарат.

Она как могла осторожно подняла трубку,прижала к уху – и сразу услышала испуганный женский голос:

– Алло? Это... это телефон доверия?

– Да, слушаю вас.

– Я... я... мне...

Женщина начала заикаться, словно разом забыла,зачем, собственно, набрала этот номер. Короткие отрывочные слова перемежалисьотчетливыми всхлипываниями. И в это время Алена расслышала негромкую, оченьприятную, звенящую мелодию. Очевидно, рядом с женщиной играл проигрыватель.

– Успокойтесь, пожалуйста, – мягкосказал сидящий рядом с Аленой человек. – Вы же хотите, чтобы вам помогли?Верно? Я помогу вам, обязательно помогу, но сначала вы должны рассказать о том,что вас волнует.

Его голос, приятный, мягкий, вкрадчивый –именно такой, каким, в представлении Алены, и должен быть «бархатный голос»,его неторопливые интонации не могли не подействовать. Они обволакивали, словномягкий туман, они убеждали, утешали. И женщина на другом конце проводаперестала всхлипывать. Несколько раз глубоко вздохнула, а потом робко спросила:

– Скажите, как вас зовут?

– Александр, – ответил он сзатаенной улыбкой.

– А вы... вы женаты?

– Да, я женат, – ответил он и дажекивнул для убедительности, хотя собеседница, конечно, не могла его видеть.

– И дети у вас есть? – спросила онас такой явной надеждой, что Александр снова кивнул:

– Конечно. Двое. Двое почти взрослыхдетей.

– А... вам сколько лет? – В голосеженщины появилась настороженность. – Голос у вас такой молодой, дажеслишком молодой.

– К сожалению, только голос, уверяювас, – чуть усмехнулся Александр. – На самом деле меня вполне можноназвать уже пожилым человеком.

И в подтверждение своих слов он даже слегкассутулился, как если бы груз прожитых лет просто-таки невыносимо давил ему наплечи. Теперь перед Аленой сидел усталый пожилой человек с погасшими глазами, идаже, кажется, седина блеснула на висках, и щетина встопорщилась на небритыхщеках...

Такого артиста, как этот Александр, Алена вжизни не видела. Из всего, что он тут наговорил собеседнице, правдой былотолько его имя. На самом же деле он был не женат, не имел детей, а лет ему былоот роду всего лишь двадцать семь, и то неполных (день рождения предстоялоотпраздновать в мае, ну а сейчас на дворе стоял всего лишь январь). Он был невысокий,очень стройный, даже изящный, тщательно подстриженный, с модным клочком волосна подбородке, обозначающим бороду, благоухающий дорогим парфюмом. Он носилдлинное пальто в английском стиле и пуловер на голое тело, слегка расстегнутыйна груди, так что можно было видеть легкую поросль. Красивый такой мальчик.Волнующий... А глаза у него были, к счастью, совсем даже не черные, атемно-янтарные, с длинными стрельчатыми ресницами – может быть, самые блудливыеглаза, которые приходилось видеть Алене.

Но сейчас эти глаза были очень серьезны.Александр и в самом деле чувствовал себя тем, кем хотел предстать передсобеседницей. Такие превращения своего нового знакомого Алена уже наблюдаласегодня. Первой позвонила какая-то нимфетка, у которой подружка увела любимогомальчика, отчего нимфетке резко расхотелось жить. А всех-то достоинств вподружке – новые ботинки на десятисантиметровой платформе из дороженногосупермагазина «Обувь XXI века» и волосы, перекрашиваемые чуть не каждый день вконтрастные цвета. Александр болтал с этой крошкой по имени Марина совершеннокак ровесник, даже спел вместе с девчонкой ее любимую песенку из репертуарагруппы «Чайф» под названием «Обе подруги»:

И обе они подруги, и обе упруги,

И обе упруги, и обе имеют заслуги...

Когда девочка положила трубку, она была твердоуверена, что любимый мальчик не просто дурак, но дурак в квадрате и кубе, асоперница скоро облезет, потому что нельзя так терзать свои несчастные волосы.Также Александр убедил ее, что ботинки из супермагазина носить вовсе непрестижно, а просто позорно, ведь они более напоминают ортопедическую обувь –ну, для инвалидов, у которых одна ножка короче другой. Разве у Марины дефектныеножки? Александр убежден, что они у нее – какие надо, ведь так?.. Кроме того,посещать эту самую «Обувь XXI века» могут только ненормальные, ведь дизайнэтого магазина рассчитан на шизоидов, и разве не слышала Марина, что тамменяются продавщицы каждую неделю потому, что не выдерживают этого жуткогосинего света и нечеловеческой музыки, и их пачками увозят в психушку?..