Мужчины кивают, жмут друг другу руки, а затем Михаил разворачивается, в упор смотрит на меня, кивком головы указывает на дверь.

— Устала? — интересуется он, оборачиваясь на семенящую за ним меня.

— Нет. Я просто просидела все это время. — признаюсь честно.

Потому что этот его вопрос может запросто оказаться обычной шпилькой.

— Зачем вы взяли меня в поездку? Ума не приложу.

— Прикладывать тут нечего. Особенно, когда этого ума нет, да, Овечкина? — прищуривается гендир.

Вспыхиваю. Злюсь. Опять он издевается надо мной?

— Ошибаетесь, Михаил Захарович. Ум у меня есть. — зло выдаю я. — Вы же сами говорили, что не каждая достойна вашей постели. А я мало того, что сплю там вместо вас, так еще вы меня ведете куда-то, чтобы сюрприз сделать, чтобы порадовать. А вы правда уверены, что у меня мозгов нет?

Гендир останавливается у роскошной машины бизнес-класса, открывает дверь, и кивает мне:

— Садись давай, самая умная!

Едем, а душа моя просто летает, от того что смогла дать ему отпор, а он на этот отпор отреагировал весьма положительно.

Не знаю, куда именно он меня везет, но водитель тормозит около причала, где в небольших бухтах расположены белоснежные яхты всех размеров и мастей.

— Вы яхту арендовали? — выходим мы из автомобиля на залитый солнцем пирс.

— Купил. — хмыкает Михаил.

У меня аж дух захватывает! Ничего себе! Яхты покупает вот так запросто! А яхта-то красивая, белоснежная, напоминает чайку в морской пене.

— Идем, Овечкина! — протягивает мне руку гендир. — Будешь первой женщиной на борту!

* * *

Яхта отчаливает от берега, а у меня детский восторг! Надо ли говорить, что это моя первая морская прогулка? Никогда раньше со мной не случалось ничего подобного!

— Пойдем! — Михаил осторожно, но решительно берет меня за руку. Ведет на палубу. Здесь под навесом накрыт стол. Какие-то блюда, скрытые под стеклянными крышками, нарезанные фрукты, овощи, сладости. Из напитков тут натуральные соки, охлаждающиеся в ведерках со льдом и коктейли с витыми трубочками и дольками лайма.

Несмотря на жару, от моря веет прохладой. Мы поднимаемся к самой кромке яхты, и я с восторгом гляжу на отдаляющийся от нас берег и город. Волны разбиваются о борт яхты, разбрызгивая соленую воду. Я подхожу ближе некуда, буквально вжимаюсь в борт, чтобы подставить лицо этим брызгам и освежиться.

Чувствую мужское стальное тело позади меня. Михаил подошел так близко, что чувствую его жаркое дыхание на своей шее.

— Нравится? — от его бархатного, медового баритона у меня мурашки бегут по позвоночнику.

— Очень! — признаюсь я. — Даже не верится. Вчера я задыхалась в душной Москве, а сегодня уже плаваю по морю на яхте с миллиардером!

— Хм. — хмыкает миллиардер. — Мне импонирует твоя честность, Кристина.

Михаил отходит от меня, а я с удивлением оборачиваюсь на него. Неужели похвалил?

Воронов, тем временем, стягивает с себя петлю галстука. Пиджак он оставил еще в автомобиле, а сейчас начинает неспешно расстегивать рубашку.

Мои щеки опаляет жаром. Мне бы глаза отвести от крупного раскаченного мужского торса, покрытого брутальными татуировками, кубиками пресса и густой темной порослью, но я не могу. В горле пересыхает, в низу живота закручивается тугой узел.

Мужчина лишь поправляет солнечные очки, а затем берется за пряжку ремня.

Сглатываю образовавшийся ком в горле. Это что еще за стриптиз такой об босса? Еще одно движение, и гендир вжикает молнией, стаскивая брюки с мускулистых бедер.

У него татуировки и там… Но я смотрю не на них. Не могу отвести обалдевшего взгляда от белоснежных плавок, прикрывающих его крепкие ягодицы и внушительное мужское достоинство.

— Что смотришь, Овечкина? — играет густыми бровями Михаил Захарович, якобы загорая на солнце, но на самом деле отчаянно красуясь передо мной.

— Вы… вы что делаете?! — срывается мой голос. — Оденьтесь немедленно!

— Мы на яхте, милая. Мне и тут в удавке сидеть?

— М-милая…?! — дрожит мой голосок.

— Раздевайся, красотка! Хоть загоришь немного на настоящем южном солнце!

Так вот для чего он приказал мне утром надеть купальник!

— Я… а есть где переодеться? — испуганно спрашиваю я. Я ему подобного стриптиза устраивать не собираюсь.

— Есть. — рычит гендир. — Прямо тут. Хватит идиотничать, Овечкина! У нас не так много времени, чтобы тратить его на твои страхи и комплексы!

— Ну уж нет! Я спущусь в каюту! — я уже поняла, что спорить с гендиром можно, а еще точнее, нужно. Поэтому просто так идти у него на поводу не хочу.

— Ну-ну. — гендир опускается на белоснежный шезлонг, захватив с собой коктейль с соломенкой, и откидывается на него в расслабленной позе, широко расставив бедра.

Мне снова стыдно от его фривольной позы. Мужчина, одним словом. Ни одной женщине не придет в голову развалиться в подобной позе.

Неловко спускаюсь в каюту. Тут хоть и прохладно, но наверху гораздо более приятно и свежо. Я стаскиваю с себя вещи, и оставшись в одном тесном купальнике, вылезаю наверх.

Гендир, в это время пивший коктейль сначала внимательно пялится на меня, а потом закашливается, подавившись напитком.

— Овечкина! Кха! Это что такое, мать твою???

Мне самой стыдно и неловко. Налившаяся от беременности грудь буквально выпрыгивает из верха, а бикини трещат на округлившихся бедрах. Чувствую себя голой под жадным мужским взором.

— Ты решила взять с собой этот купальник?! Да из него сиськи и попка наружу выпрыгивают! А если бы мы всей компанией отправились на пляж с Юнусовым, ты бы тоже перед ним своими прелестями трясла?!

Юнусов от Тани взгляд не отводит, Кирилл Захарович от Ангелины, главбух вообще уже импотент старый наверняка. Поэтому вряд ли бы на меня кто-то из посторонних мужчин обратил хоть какое-то внимание, но дело сейчас в другом:

— Вы сами купили мне этот купальник для поездки! — зло отвечаю я.

— Это звиздец, а не купальник! Я порву его на тебе! — Михаил меняет позу на максимально закрытую. Ерзает на шезлонге, а сам пожирает меня взглядом.

— Могу пойти, надеть блузку и юбку обратно.

— Не смей! — рявкает Михаил. — При мне можешь ходить хоть голой, но при посторонних я тебе так выглядеть запрещаю!

— А вы мне, собственно, кто, чтобы запрещать? — не унимаюсь я.

— Хватит тупых вопросов, Кристина. — приподнимается гендир, — Пойдем пообедаем. Тебе нужно думать о ребенке.

МИХАИЛ ВОРОНОВ