— Я… не знаю! Еще это личное факсимиле Михаила Захаровича!

— А что с ним? — бледнеет Таня на глазах.

— Последняя операция в том самом отчете подписана им. Михаил Захарович уверен, что я похитила факсимиле и… и… — замолкаю, чтобы позорно не разреветься.

Таня начинает дышать часто-часто. Хватается за сердце, а потом опускается на свободный стул.

— Ты что-то знаешь, Тань? — делает стойку Ангелина. — Погоди, я и тебе чаю налью. — поднимается наша спасительница.

— Ф-фруктового лучше.

Ангелина просто кивает, не выражая никаких эмоций, а я даже всхлипывать перестаю: мне-то понятно, зачем фруктовый, а вот почему его пьют Ангелина и Таня — загадка века.

КРИСТИНА

— Тань, что не так с факсимиле? — продолжает разговор Ангелина, подлив чаю и себе.

— Оно… — Таня продолжает стискивать чашку, — оно… девочки, пойдемте со мной!

Девушка вскакивает со стула, и быстро-быстро семенит к выходу.

Мы удивленно переглядываемся с Ангелиной, и та кивает мне: пойдем.

На этаже даже свет не горит, потому что начальства как такового нет. Незамеченные никем мы проходим в святая-святых — кабинет гендира. А точнее в его приемную, где заведует Таня.

— Тань, ты оставила факсимиле тут? — уточняет Ангелина.

— Я… я забыла взять его в поездку! — кается Таня, уверенно набирая комбинацию цифр в сейфе. — Поначалу тряслась, думала, Михаил Захарович мне шею свернет, а он… был занят… даже не вспомнил про него… Господи, Кристина, если бы я только знала, что из-за него с тобой так поступят, я бы призналась! Вот оно!

С блестящими от слез глазами Таня вынимает увесистый прямоугольник и протягивает его нам.

— Об этом факсимиле речь? — уточняет у меня Геля.

— Я не знаю… я не уверенна. — сама нахожусь в шоке и уже ничего не соображаю.

— У Михаила Захаровича было только это. — поясняет Таня. — На сделке он присутствует сейчас лично, поэтому надобность в факсимиле отпала, и он не узнал, что я забыла взять его.

— У кого еще есть доступ к факсимиле? — уточняет Геля.

— У самого гендира, у Кирилла Захаровича, у Пузырева и… у меня, как у личного помощника. — Таня убирает факсимиле обратно, запирает сейф. — Эта штука точно не ездила с нами в Сочи, и никак не могла быть использована на тот день. Кристина!

Я вздрагиваю.

— Ты не виновата, Кристина! Я сейчас же позвоню Михаилу Захаровичу и признаюсь ему! Хочешь? Хочешь?!

Я закусываю губу. Реву снова. Не поверит он. Не нужно мне это. Не хочу видеть его, знать не хочу!

Ангелина внимательно смотрит на меня, будто сканирует.

— Тань, не гони, притормози. — осаждает она юную секретаршу. — Вот теперь нужно хорошо все обдумать, на трезвую голову, и действовать аккуратно. Если факсимиле не покидало пределов нашего офиса, значит у Пузырева есть подельники!

— Тут камеры стоят по всюду, Геля! Пузырев и его подельник не могут об этом не знать!

— Камеры в любом случае надо проверить. Вдруг они не знают о них? Или в попыхах забыли! А еще могли камеры вырубить на этот момент, либо уничтожить записи, если преступные щупальца добрались до СБ.

— Нет, девочки, нет, не стоит! — всхлипываю я. — Не буду я ни в чем разбираться. Он меня вышвырнул, как… как собачонку не нужную. Не хочу я унижаться перед ним! Пусть… пусть к черту идет!!!

— Ты тоже притормози, Крис, — успокаивает меня Ангелина. — Их так и разорить могут, а они нам с тобой в первую очередь понадобятся, если понимаешь, о чем я.

Я не понимаю, но Геля продолжает:

— Надо это пресекать в любом случае. Таня, сходишь в отдел кадров за документами Кристины?

Таня кивает, и с готовностью направляется на выход.

— Таня, — окрикивает ее секретарша Кирилла Захаровича. — Не звони сейчас своему боссу. Нам самим сначала надо понять и во всем разобраться. А он с горяча наломает дров — он мужик умный, но импульсивный, горячий и злой, а уж после кхм… увольнения Кристины и вовсе с катушек слетевший. Мы лучше будем действовать осторожно. Через его брата… — щеки трезвомыслящей Ангелины слегка розовеют при упоминании Воронова-младшего.

Да неужели? Я чего-то не знаю о ней и Кирилле Захаровиче? Хотя, чему я удивляюсь? Ангелина — первая красавица нашей компании, умная, добрая, образованная. Мужчины должны с ума по ней сходить. Даже на такую как я посмотрел сам гендир! Не просто посмотрел, а ребенка мне сделал. Так что Кирилл Захарович и Ангелина — вполне себе достойная пара.

— Хорошо, не буду. — соглашается Таня. — Он убьет меня. А мне нельзя.

— Да-да. — многозначительно улыбается Геля.

Таня покидает приемную, а мы с Гелей возвращаемся в ее кабинет.

— Ангелина, у меня просьба к тебе. — поднимаю пакеты с полу. — Передашь это Михаилу Захаровичу?

— Там есть что-то ценное?

— Там… — вытаскиваю бархатную коробочку с украшениями. — Комплект. Дорогой. Кольцо и серьги. Наверно, их подальше убрать надо?

Ангелина барабанит пальцами по столу.

— Я передам, Кристин. Но ты уверенна, что хочешь порвать с ним?

Ошарашенно смотрю на Ангелину.

— Но… как ты узнала?

— Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, как искрит между вами, — улыбается Геля. — Да он же тебе проходу не давал! Смотрел так, будто готов был разложить и взять свое у всех на глазах!

Тушуюсь. Краснею. Мне становится жарко.

— Он… он… — не могу спокойно его вспоминать. От предательства мне физически становится плохо.

— Не нервничай, Крис.

— Он вышвырнул меня! Даже слушать не стал!

— Через чур горячий. У вас с ним серьезно было? — ее вопрос застает меня врасплох.

— Я… я не знаю, что ответить.

— Он подарил тебе кольцо. — напоминает Геля.

— Он сказал, что это для него ничего не значит, и что на таких как я люди его круга не женятся…

— Пфф… — усмехается Ангелина. — Мужчины! Не женятся они, а то как же! Кристина, он влюблен в тебя как мальчишка! Пытается из себя что-то корчить, но я вижу его насквозь. Ты бы видела, как его штормило, когда он выгнал тебя! Он дышать без тебя не мог! Его штырило и колбасило, как сейчас модно говорить. Едва сделка под откос не пошла. Поэтому они до сих пор там. Не веришь — у Тани спроси.

— Хорошо, что ты при ней об этом не заговорила. — благодарю я Ангелину. — Я ни с одной живой душой не обсуждала наши с Михаилом Захаровичем взаимоотношения.

— Я бы и не стала при ней. У нее свои… кхм проблемы. Она сейчас вернется, а нам не мешало бы поговорить подольше. Рабочий день заканчивается, дождешься со мной шести и пойдем по парку пройдемся? Нам обеим нужен свежий воздух.