Отъезжая от бордюра, я увидела в зеркало, как парень встална краю тротуара с поднятой рукой, он явно не собирался пользоватьсяобщественным транспортом.

Юлия Львовна Рахлина жила в огромном доме, построенном,очевидно, в начале пятидесятых годов двадцатого века. Серое здание, похожее надиковинный торт, высилось среди блочных пятиэтажек. Квартира Рахлиной оказаласьв последнем подъезде. Лифт не работал. Я сначала и не собиралась знакомиться сЮлией Львовной, более того, и не думала даже подниматься на нужный этаж, ноноги сами вознесли меня наверх, а руки нажали на кнопку звонка.

Раздалась переливчатая трель, и на пороге появилась женщинанеопределенного возраста.

– Вы ко мне? – тихо спросила она.

На всякий случай я кивнула.

– Условия знаете? – еле слышно прошелестела хозяйка.

– Нет.

– Идите сюда, смотрите. Комната большая, с двумя окнами. Измебели – кровать, стол, шкаф и стулья. Могу дать постельное белье и одеяло сподушкой, – монотонно перечисляла тетка, – холодильник на кухне, им, как иплитой, можно пользоваться сколько хотите, а за электричество оплатите вперед.Гостей приводить можно, но прошу не собирать шумных компаний.

– Извините, – улыбнулась я, – очевидно, вышла накладка.Можно увидеть Юлию Львовну?

– Слушаю вас.

– Вы сдаете комнату?

– Ну да, я только что вам объяснила условия проживания.

– Мне жилплощадь не нужна!

Юлия Львовна насторожилась:

– Зачем тогда вы пришли?

– Скажите, Иван дома?

– Кто? – отступила в глубь коридора Юлия Львовна.

– Иван.

– Здесь нет человека с таким именем.

– Ну как же, совсем недавно я с ним болтала по телефону.Ваня, такой приятный молодой мужчина. У него еще вот тут татуировка яркая –пума с цветком.

– Был такой, – спокойно кивнула Юлия Львовна, – но его зовутне Иван, а Михаил.

– Ну да, – я стала выкручиваться, – правильно, никто и неговорил про Ивана. Михаил Иванов. Он дома?

– Уехал.

– Куда?

– К себе, наверное, командировка закончилась, вот и убыл.

– Где он живет?

– Понятия не имею, – по-прежнему апатично заявила ЮлияЛьвовна.

– Вы его паспорт видели?

– Нет.

– Пускаете к себе постороннего человека и не интересуетесьудостоверением личности?

– К чему оно мне?

Я возмутилась:

– Потрясающая беспечность! А вдруг вор явится или насильник?

На лице Юлии Львовны промелькнуло нечто отдаленнонапоминающее улыбку.

– Красть у меня нечего, и потом, Михаила прислала Полина,она великолепно разбирается в людях, только посмотрит на человека – и сразупонимает, порядочный он или нет. Кстати, от нее ко мне почти все клиентыприходят, ни разу ничего плохого не случилось. Михаил тоже положительный, непил, не курил, женщин не водил…

Ага, у парня другое хобби. Скупает по магазинам кукол ипугает ими людей, доводит их до того, что они выпадают из окон.

– Очень аккуратный, – как ни в чем не бывало бубнила ЮлияЛьвовна, – перед отъездом комнату тщательно вымыл, не оставил ни клочкабумажки, так редко кто делает.

– Кто такая Полина?

– Моя подруга и бывшая коллега, – пояснила Юлия Львовна, –мы раньше в одном НИИ бок о бок сидели, хорошие деньги получали, жили себе нетужили, а потом бац! Институт развалился, пенсия – копейки. Вот теперь якомнаты сдаю, а Поля в ларьке сидит, мороженым торгует.

– И где этот ларек стоит?

– А на Комсомольской площади, – вяло ответила хозяйка, –прямо у Ленинградского вокзала.

Дивясь на беспечность Юлии Львовны, я села в машину. НеужелиРахлина настолько уверена в своей неуязвимости? Распахнула двери квартиры переднезнакомцем! Пустила на ночь человека, о котором знает лишь только то, что егозовут Миша!

Киоск с надписью «Нестле» стоял вплотную к зданию метро. Яподошла к торговой точке и уставилась на ценники: «Розочка», «Эскимо»… Может,съесть стаканчик? Нет, в такую жару лучше не пробовать ничего сладкого илипкого.

Возле пластмассовой тарелочки, на которую следовало кластьденьги, виднелась картонка: «Сдаются комнаты, чистота и тишина гарантируются».Я наклонилась к окошку. Излишне полная женщина в ситцевом, туго обтягивающемкрупное тело платье возилась у холодильника. Не успела я раскрыть рот, как мороженщицаповернулась и устало спросила:

– Какое хотите? Стаканчики мягкие.

– Я насчет комнаты.

– Останетесь довольны, – оживилась Полина, – дом в центре,недалеко от станции метро, хозяйка милейшая женщина, которая никогда не суетнос в чужие дела. Если не хотите регистрироваться, то и не надо. Хотя вы,похоже, москвичка?

Я чуть было не заорала от возмущения. Каждый день людямрассказывают об угрозе терроризма, велят проявлять бдительность, а Полинасовершенно спокойно предлагает такое место, где никто не потребует паспорт.

– И цена подъемная, – суетилась мороженщица, – давайтепятьдесят рублей.

– За что? – Я решила продолжить диалог.

– Так за адрес, – улыбнулась Полина, – мне с каждого клиентапо полтиннику причитается. Да вы не сомневайтесь, обмана никакого нет. Самипосудите, какой мне смысл вас «кидать»? Съездите ведь и вернетесь менязаложить, коли чего не так. Я тут, на площади, пятый год сижу, меня здеськаждая собака знает. Ну, пойдет? Решайте скорей, у Юлии Львовны сейчас толькоодна комната свободна. Если не хотите, то и не надо, другой клиент мигомнайдется.

– А сколько же там комнат? – поинтересовалась я.

– Три сдаются, в четвертой хозяйка.

– Много народу!

– Ты найди за такие деньги в центре жилплощадь, –рассердилась Полина, – сто рублей в день! Смех, а не цена. Давно уж пораповысить, только Юлия Львовна чересчур интеллигентная. Да не бойся, у неесейчас две девушки живут, молоденькие, приехали в институт поступать, на актрисвыучиться хотят, мужиков нет!