Элизабет остро захотелось кофе и домой. И она устремилась к выходу. Но возле самого выхода она увидела сувенирный магазин. На секунду задумавшись, она решительно двинулась сквозь начавшийся снегопад в его сторону.

Как она и рассчитывала, там была полка с записными книжками.

В ее сумочке зазвонил телефон. Элизабет хотела было достать его и ответить на звонок, но потом вспомнила, что теперь не может быть ничего срочного, что бы требовало ее немедленного внимания. Ее время принадлежит только ей. У нее на счете тридцать миллионов долларов, а вокруг — весь огромный мир, который можно исколесить из конца в конец, чтобы о нем написать.

При мысли об этом она впервые за всю неделю почувствовала проблеск надежды.

Теперь она может делать абсолютно все, что захочет. Она богата. Настолько, что можно создать собственную кинокомпанию, чтобы снимать фильмы по своим сценариям.

Несмотря на то что прямо сейчас все это было ей безразлично, она знала, что со временем, когда боль утихнет, она обретет способность оценить все это по достоинству. Единственное, о чем надо будет помнить, — это не ездить в Грецию и ни на какие острова.

Она расплатилась и вышла из магазинчика, чувствуя себя гораздо лучше, чем обычно в последние дни.

В прошлый раз она от обиды и горя полностью изменила направление своей жизни; но в этот раз она не станет этого делать. Любовь существует. И когда она наконец к ней придет, Элизабет примет ее с распростертыми объятиями и будет ценить превыше всего, потому что теперь она знает, что есть любовь и как трудно ее найти.

Перед ее глазами снова встало лицо Ксандера. Она скучает по нему и хочет быть рядом с ним. И никогда больше его не увидит. Но ее жизнь из-за этого не закончилась — боль пройдет, и будет глупо снова оказаться на руинах, как в прошлый раз.

Снег валил крупными хлопьями, дул сильный ветер, однако Элизабет даже не пришло в голову сесть в автобус или поймать такси. Стихия придавала сил.

Она прошла пешком все эти четыре мили в обратную сторону. Все это время, как она замечала, телефон время от времени принимался звонить, но у Элизабет совершенно не было желания ни с кем разговаривать. Она мечтала только попасть домой. Там она со всем разберется.

Чувствуя себя куском льда, Элизабет свернула на Седьмую авеню. Кто-то сидел на пороге многоэтажного дома, где она жила. Она прищурилась, чтобы яснее разглядеть, кто это.

Время словно остановилось. Элизабет почти перестала замечать людей, спешивших куда-то вокруг нее.

Во время своих прогулок ей десятки раз казалось, что она его видела, но в этот раз, похоже, это действительно был он. Просто томящееся сердце Элизабет не хотело в это верить.

Она заставила себя идти вперед. Она обрадовалась его появлению, но старалась не проявлять эту радость, словно закрыла ее в коробку и убрала на антресоли — неизвестно, что ему здесь нужно, что бы ей ни хотелось думать.

Однако просто смотреть на него… Его темно-синее пальто было покрыто снегом, нос покраснел от холода, на ресницах повисли снежинки… Элизабет еле удержалась от того, чтобы броситься к нему в объятия.

Она не смогла открыть рот и ничего сказать, побоявшись, что сейчас расплачется. Решительно пройдя мимо него по ступенькам, которые были посыпаны песком, она открыла дверь подъезда. Забрала почту, прошла в конец коридора и отперла свою квартиру. Все это время Ксандер был где-то неподалеку, но не пытался с ней заговорить. Закрыв дверь изнутри, Элизабет наконец повернулась к нему лицом:

— Что ты здесь делаешь?

Ксандер оглядел крошечную квартиру-студию, залитую ярким светом, избегая смотреть на Элизабет. Он не видел ее всего неделю, но ему казалось, что это была самая долгая неделя в его жизни.

Он сглотнул и принялся расстегивать пальто.

— Это лишнее, — резко сказала Элизабет.

Он, конечно, ожидал чего-то подобного, но все равно был ошарашен. Ну, по крайней мере, она пустила его в квартиру — он не был уверен, что может рассчитывать хотя бы на это.

— Я кое-что привез. — Он достал из внутреннего кармана пальто записную книжку. — Ты ее потеряла, когда уезжала.

— Ты приехал в Нью-Йорк из Греции только ради этого? — пораженно спросила Элизабет.

— Нет. Я бы все равно приехал, просто иначе это могло бы занять гораздо больше времени.

Элизабет сурово на него посмотрела. Он не мог ее за это винить.

— Элизабет, я стоял на твоем крыльце больше часа и ужасно замерз. У тебя есть кофе?

Она оставалась невозмутимой:

— Я родилась и живу в Нью-Йорке. Понятное дело, у меня есть кофе. — Она вздохнула. — Я дам тебе кофе, ты его выпьешь и уйдешь, хорошо?

— Спасибо.

Она сняла шерстяную шапку и пальто и повесила его в шкаф в прихожей.

— Не за что.

Кухня была в дальнем конце квартиры. Зная, что Элизабет не предложит ему сесть, Ксандер сам уселся на стул у барной стойки, которая отделяла кухню от небольшой обеденной зоны.

— Я пролистал твою записную книжку, — сказал он, обращаясь к Элизабет, которая готовила кофе, стоя к нему спиной.

Она на мгновение замерла, затем достала из шкафчика две чашки.

— Ты пишешь сценарий.

Никакой реакции.

— Про любовь со второй попытки. — Он потер подбородок. — Не то чтобы про нас… ну, не совсем. Я предположил. Но все-таки… второй шанс. Путь к прощению и счастью.

На некоторое время наступила тишина, затем Элизабет, все еще стоя к нему спиной, открыла шкафчик под раковиной, достала оттуда рулон бумажных полотенец и высморкалась.

— Уходи, пожалуйста, прямо сейчас, — сказала она. Теперь ее голос дрожал и срывался. — Через дорогу есть кофейня. Я не могу тебя видеть.

— Элизабет?

— Ну, может, уйдешь все-таки?! — Она повернулась к нему лицом. По ее щекам текли слезы. — Я не могу этого выносить, ну как ты не понимаешь!

Он вскочил со стула и схватил ее в объятия еще до того, как сумел хоть что-то сообразить. Гладя ее по волосам, он крепко прижимал ее к себе.

— Элизабет, ну пожалуйста, не плачь. Я этого не заслуживаю.

Она ткнула его кулаком в грудь:

— Вот именно.

— Я ужасный эгоист.

— Да.

— И ставлю интересы бизнеса прежде всего.

— Угу. — Она снова ткнула его кулаком, продолжая плакать в его объятиях.

— В первый раз я бросил тебя, потому что мне было страшно.

Элизабет замерла.

— А потом я сделал так, чтобы ты меня бросила, потому что я был в ужасе.

Он взял ее руку и прижал к груди.

— Ты самый лучший человек, какого я вообще встречал в жизни. Я никогда не переставал любить тебя. Я делал все, что только было в моих силах, чтобы тебя забыть, но ты все это время была в моем сердце и никуда не уходила.