Котя только рукой махнул.

– Делайте что хотите!

Я села рядом с Михал Михалычем – у него на работе прорвалотрубу, и он уже второй день торчал дома, – а Котя, Костя и Митя устроилисьна заднем сиденье, посадив на колени Мотьку и заставляя ее пригибаться всякийраз, как мы приближались к постовому. Вскоре мы уже подъехали к нашему дому. Ксчастью, старушек на лавочке еще не было и на нас никто не обратил внимания.Дома я полезла в кладовку и начала рыться в ящиках с театральным барахлом.Вдруг мне попалась черная сутана, дед когда-то пел в ней дона Базилио. Правда,насколько я помнила, к ней полагалась какая-то шляпа.

– Вот! Примерь! – пристала я к Коте. – Онпожал плечами и накинул сутану.

– Ой, умереть! – завопила Мотька. – Какойкрасивый патер! Прямо из «Поющих в терновнике»! Помнишь, Аська, как его звали,Ральф?

– Точно не помню, но, правда, похож.

– Что вы такое плетете? – вмешался МихалМихалыч. – Хотели же его женщиной нарядить!

– У нас на такую высокую женщину ничего нет, асвященник тоже сгодится, – сказала я.

– Нет, такой священник только привлечетвнимание! – заметил Митя. – Все-таки католические священники у нас поподъездам не часто шастают.

Короче говоря, через полчаса Котю узнать было невозможно –тонкий, с горбинкой, нос из гуммозы, рыжий парик, кудри стянуты в хвостик назатылке, темные очки, тети-Липино розовое платье-рубашка болтается поверхджинсов. Наряд довершала пестрая жилетка.

Котя был в ужасе.

– Соседи меня не узнают!

– Узнают – скажешь, что хотел их разыграть, –успокоила его Матильда. – Постой, на голову надо еще косыночку!

Михал Михалыч помирал со смеху, Костя и Митя усмехались,давно ли они сами рядились. Мотька, как всегда, изображала мальчишку, а я,вспомнив тель-авивские приключения, оделась монашкой – мамина черная юбка,черная блузка и черный платочек.

Котя жил в переулке, где по обеим сторонам стояли старыедоходные дома.

– Какой этаж? – спросил Митя.

– Третий. Михал Михалыч, вон за тем магазинчиком арка,заезжайте туда, – командовал Котя, – и к подъезду.

Первой выскочила из машины я, затем Матильда, за нею Котя.Он быстро шмыгнул в подъезд, и, как было задумано, Михал Михалыч крикнул емувслед:

– Слава, постой! Какая квартира?

– Шестнадцатая! – сдавленным голосом отвечал Котя.

Это был отвлекающий маневр. И вот мы уже в подъезде. Поднимаемсяпо лестнице, лифта в доме нет. Останавливаемся на площадке между вторым итретьим этажами. Тут уже действуем молча, как было заранее условлено. Костя иМитя взбегают на третий этаж – убедиться, что там никого нет, – и делаютнам знак: все в порядке. Тогда Котя поднимается на свой этаж и звонит вквартиру 13. Сердце бьется где-то в горле. Наконец ему открывают.

– Вам кого? Котька, это ты?

И дверь быстро захлопывается.

Через пять минут Котя возвращается с ключами.

– Узнали тебя? – шепотом спрашивает Мотька.

– Узнали, но не сразу! – шепчет он.– Пошли.

– Подождите, – говорит Костя и подходит к двериКотиной квартиры. – На всякий случай отключим электричество! Где у тебящит?

– Я сам! – шепчет Котя и взбегает выше. Черезминуту свет на площадке гаснет. Котя быстро открывает ключом дверь, и мывбегаем в квартиру – я, Мотька и Котя. Мальчишки с Михал Михалычем, вооруженнымдеревянным пистолетом, дежурят на площадках и внизу.

Как только дверь за нами закрылась, Котя командует:

– Ложись!

Мы плюхаемся на пол и расползаемся по комнатам. Я в одну,Мотька в другую, а Котя на кухню. Вползаю в комнату и замираю. Начинаю осмотркомнаты по заранее намеченному плану. Платяной шкаф, письменный стол… Лежа напузе, это очень неудобно. Поднимаюсь на коленки, вот так удобнее, и навернякаиз окна напротив меня не видно. Сигнализация в двери если и была, то несработала, не зря все-таки отключили электричество, если, конечно, она связанас электричеством, рассуждаю я про себя, чтобы не бояться. А вообще-то мнеужасно страшно. Вдруг в комнату вползает Мотька.

– Аська, порядок! Он нашел камни, они в «дипломате»!Ползем на выход!

Котя уже стоял на площадке и корчился от хохота, видя, какмы с Матильдой выползаем из квартиры! Хорошо ему смеяться!

Так, основная часть операции завершена. Митя делает намзнак, что все спокойно и можно спускаться.

Уже через минуту мы садимся в «Жигули» Кошелева, и онвыруливает в арку. Вся операция заняла ровно двадцать минут. Круто! Выехав изпереулка, мы начинаем хохотать как сумасшедшие.

– Видели бы вы, как мы по квартире ползали! –рыдает Котя. – Умирать буду, не забуду!

– Ладно, кончай веселье, – командует МихалМихалыч. – Куда едем?

– В Измайлово!

– А что в Измайлове? – спрашивает Кошелев.

– Там наша фирма.

Мы въезжаем на Измайловский бульвар.

– Сейчас прямо, потом направо и во двор.

Очень шикарно отделанная дверь без вывески. Котя выбегает измашины и звонит у двери. Его впускают. Вот теперь можно перевести дух. Котянаверняка пробудет там достаточно долго.

– Эх, девчонки, как же я рад, что познакомился с вами!Теперь у меня такая интересная жизнь стала, я с вами все время в каких-тооперациях участвую, вот жалко только – никому рассказать не могу! Жена плешьпроест, а перед друзьями и сослуживцами стыдно! Скажут: старый осел!

– А уж как мы рады, что вы с нами, МихалМихалыч! – прочувствованно восклицает Мотька. – Куда бы мы без вашеймашины, а? Где бы мы сейчас были?

Костя с Митей о чем-то шепчутся.

– Парни, вы чего? – интересуется Михал Михалыч.

– Если вы не против, нам надо идти, – говоритМитя, – мы же не знали, что сегодня вам понадобимся. А сейчас вроде бы ужеи без нас можно обойтись.

– Идите, ребята, идите, на сегодня, думаю, высвободны! – отпускает их Михал Михалыч.

Мы договариваемся вечером созвониться и прощаемся.

– Ну и что теперь будет? – спрашивает МихалМихалыч. – Насколько я понимаю, это еще полдела.

– Да. Теперь надо разоблачить эту компашку – ФедораТихоновича, Генку… Но как? – говорю я.

– Их надо чем-то переполошить, чтобы они засуетились,забегали… – рассуждает Мотька. – Тогда их легче будет поймать.

– А Кирилл? Что с ним будет? – интересуюсь я.

– Но он ведь, кажется, решил порвать с ними, –говорит Мотька. – До чего же трудное дело.