– Хорошо! – пообещали мы и помчались к Седовым,хотя я чувствовала, что это пустой номер.

– Мотька, а что твоя печенка, молчит?

– Если бы! Печенкой чую, дело плохо! Вот дурак! Какможно было оставить дома уоки-токи!

У Седовых никто ничего про Валерку не слышал. Но ИринаОлеговна решила, что паниковать еще рано. Мало ли куда может запропаститьсячетырнадцатилетний мальчишка.

– Слушай, Аська, – начала Матильда, когда мы вышлиот Седовых, – ты «жучки» утром проверяла?

– Не успела, Светлана Матвеевна пришла, и я забыла.

– Бежим скорее, проверим!

– Ты что-то надумала?

– Есть одна мысль! Понимаешь, если они случайнообнаружат «жучка», сразу сообразят, что это дело рук мальчишки со змеей!

– Какой ужас!

Мы бросились домой.

Нас перехватила тетя Липа.

– Нашли Валерочку?

– Нет еще, это так быстро не делается, – стала яобъяснять, а Мотька бросилась наверх, в нашу комнату. Вернулась она белая какмел.

Освободившись от тети Липы, я отвела Мотьку в сторонку.

– Что там?

– Глухо, как в танке! Все молчат!

– Может, просто никого нет дома?

– Не похоже! Хотя, все бывает…

– Мотька, говори, что ты подозреваешь?

– Я уже сказала! Если они обнаружили «жучки»…

– Но откуда у такого мальчишки «жучки» возьмутся?

– А откуда они у него взялись? Что ты дурочкуваляешь? – рассердилась Матильда.

– Не злись, Мотька, я же пытаюсь рассуждать, как они…

– Чего тут рассуждать? Они просто решили выяснить,откуда «жучки» взялись!

– Значит, думаешь, Валерка у них?

– Ясный перец!

– Тогда надо срочно заявить в милицию!

– Нет, надо срочно разыскать Кирилла, он может знать,где они держат Валерку!

– Мотька, золотая голова! Бежим звонить!

Я набрала номер Кошелева, трубку снял Михал Михалыч.

– Ася? Что опять стряслось? Валерка пропал?

– Михал Михалыч, Кирилл у вас? Нет? Не появлялся?Странно…

Михал Михалыч подозвал Котю.

– Ася, ты все передала Кириллу?

– Конечно, еще позавчера… Он сам зашел к деду, я всеему и выложила.

– А он что?

– Обрадовался и сказал, что хочет еще разобраться сэтими типами… А теперь вот Валерка пропал… Может, в милицию заявить?

– Подожди, не надо пока! Ася, а вы там, где менядержали, не были, не смотрели?

– Нет!

– Наведайтесь туда. Вряд ли, конечно, они второй разэтим сараем воспользуются, но чем черт не шутит!

Мы опрометью кинулись на другой конец поселка, где назаброшенном участке стоял ветхий с виду сараюшка. Наплевав на все поселковыесуеверия, мы облазали там все вокруг, но ничего не нашли.

Обратно мы уже едва плелись.

– Доигрались! – зловеще проговорила Мотька. –Как теперь его матери в глаза смотреть?

– Но мы же его не заставляли! Он сам к нам лез! –пыталась я оправдаться хотя бы в собственных глазах.

– Шерлокини! Конечно, у парня мозга за мозгу зашла отуоки-токи и всяких детективных историй. Чудо, что мы сами еще целы! –ворчала Матильда.

– Ой, да заткнись ты, Мотька!

– Заткнуться я, конечно, могу, но…

– Слушай, чем брюзжать, пойдем-ка лучше на кукушкинскуюдачу наведаемся, вдруг следы какие обнаружим или…

– Правильно, хоть делом займемся! – одобрила моюидею Мотька, и мы побежали туда.

Чтобы не рисковать, мы сразу зашли со стороны поля,пробрались на участок и замерли в кустах, прислушиваясь. На даче явно кто-тоесть. Скорее всего Генка. Мы потихоньку перебрались в кусты, росшие вокругдома. Да, на террасе сидел лысоватый Генка и дул пиво из банки. Вдруг раздалсяистошный лай, так лают только глупые маленькие собачки. От калитки к дому всопровождении абрикосового пуделька направлялся грузный рыжий мужчина сбородавками на лице. Наверняка Федор Тихонович. К счастью, пудель не обратил нанас ни малейшего внимания. Да, будь здесь настоящая собака, от нас бы ужеклочья летели!

Генка вскочил навстречу боссу.

– Федору Тихонычу привет и почтение!

– Здравствуй, Генаша! Как дела? Как Тузик?

– Гад! Предательская душа!

– Да ладно тебе! Скажи лучше, что ты с ним сделал?

– Ничего я с ним не делал, он пьяный вдребодан,отсыпается!

– Слушай, Гусь задерживается, что будем делать, какдумаешь?

– Сами обойдемся, есть одна задумка. Курьер когдабудет?

– Послезавтра уже. С диппаспортом поедет! А там Надюшкаего примет. И в банк! В швейцарский! Так что ты задумал?

– Понимаешь, зачем нам лишние люди? Гусю еще платитьнадо, а я тебе задаром, по старой дружбе, его так сделаю, что если на кого ипадут подозрения, то либо на него самого, либо на братишку!

– Это как же?

Мы с Мотькой замерли от ужаса. Только бы ничего не помешалоим докончить разговор!

– Да чего проще, поедем мы с ним на квартиру братца затоваром, я уж его уломаю, скажу: напоследок сделай доброе дело или иначекак-нибудь – словом, приведу его туда и предложу по рюмашке коньячку хорошегодернуть и сыпану ему в коньяк добрую дозу клофелинчику. Он сразу отрубится, атам, глядишь, и копыта отбросит, сердешный. Помощи-то никто ему в запертойквартире не окажет, телефончик оборву, до двери не доползет, но замок на всякийслучай сломаю, словом, картина будет ясная – Константин Лаврухин дуба дал сперепою или же девицы какие-нибудь споили его и обчистили. Заодно кое-что длявиду прихватим, хатенка-то у него не бедная. А мы – чище не придумаешь!

– Молодец, Генаша, кардинально мыслишь! В следующий разза бугор поеду, тебя возьму. Надо и тебе поглядеть, как там люди живут.

– Да мне с бабками и тут не кисло! Тем более рожу моючерез границу не больно провезешь.

– А что у вас вчера-то вышло?

– С Тузиком?

– Ну да, я толком-то ничего не знаю!

– Он тут третьего дня, видишь ли, к Потоцкому ходил, итот его вроде бы слушал, ну, как он поет.

– А и в самом деле хорошо поет, собачий сын! Голос –хоть в Большой театр.

– И этот артист то же самое ему сказал, а Кирка-то сгоря и запил. А может, с радости.