и ограничение по мощности установки. Лена очень много работает над тем, чтобы повысить ее.

16 декабря.

Много внимания теперь уделяем именно Эйоланду.

17 декабря.

Оказалось, в Эйоланде не мы одни такие. В смысле с установкой перехода. Можно было догадаться, конечно, что в столь великом множестве миров не мы одни такие умные.

В общем, они едва не сцапали меня. Нужно быть осторожнее. И попытаться нащупать их мир, проникнуть в него и узнать про них побольше.

18 декабря.

Сегодня мне удалось попасть к тем самым, другим, которые тоже с установкой. Абсолютно выжженный войной мир, где жители общаются друг с другом посредством телепатии. Они немного похожи на жителей Эйоланда.

Продолжаю вести у них разведку.

19 декабря.

Разведку пришлось прекратить. Меня вычислили и устроили самую настоящую охоту. Еле унес ноги.

Но результат есть. В Эйоланде они пограничники, охраняющие свои границы. Каким-то образом одна из их установок попала в Эйоланд. Они не могут ни забрать ее, ни уничтожить. Их задача — не допустить проникновения чужаков в их мир.

Кому он нужен, их мир, со сгоревшим небом и сгоревшей землей?

А вот их установка представляет собой ценный трофей. Наш боевой орден в Эйоланде, сформированный из аборигенов, почти готов к действиям. Вот и получат первое свое крещение. Мы захватим установку.

21 декабря.

Это оказалось труднее, чем мы ожидали. Наши полегли почти все. Оружие у «телепатов» вроде бы гораздо примитивнее, но вот взаимодействие — как у телепатов.

Нам помог только значительный численный перевес. И теперь установка наша.

22 декабря.

Изучив чужую установку, Лена смогла значительно повысить мощность своей. Теперь, располагая двумя мощными установками, мы практически всесильны.

Масштабы моей охоты тоже увеличились.

23 декабря.

Утром Патриарх собрал нас и двинул речь. Эмоциональную, захватывающую. Буквально выворачивающую душу. Так он готовит нас к Крестовому походу. И у него это получается, должен признать. После такой речи только на подвиги.

Я приведу здесь отрывок из нее:

«…Смерть — всегда испытание. Испытание нелегкое, и не всем оно дается. Все умирают, это безусловно. Вопрос — как, с какими чувствами?

В большинстве случаев любые живые существа смерти боятся. И не хотят её, избегая.

С животными все ясно и понятно. Избегание смерти не делает с их сознанием никаких превращений. Они боятся, и всего лишь. Другое дело человек. Избегая смерти, боясь её, он начинает грешить.

Первородный грех человека в этом. Едва в нем зарождается сознание, понимание сути состояния небытия, как он начинает грешить. Ради продолжения жизни он готов на любые поступки. И чем дольше он торгуется со смертью, тех более тяжкие грехи совершает.

Замысел Бога состоит в прореживании популяции, ради снижения греховности общества.

В отсутствие войн и моров, богоодобренной формой прерывания бытия должен был быть конец легкий и быстрый. Такая смерть одновременно служит и причастием для умирающего».

Речь мне определенно нравится. Интересно, Патриарх понимает, что эта речь представляет собой по своей сути немного переправленный «Mein Kampf»?

2 января.

У нас с Леной праздник — родился сын. Назвали в честь ее отца, Иннокентием.

3 января.

Радость от рождения сына омрачена его болезнью. Лена слишком надорвала свое здоровье в работе над установкой. У нашего Кеши ДЦП.

Господь послал нам еще одно испытание. Но мы справимся.

15 января.

Всегда, всегда после убийства я читаю короткую молитву над теми, кого умертвил. Даже в Эйоланде, городе, греховнее которого и не выдумать в самых чудовищных фантазиях.

Война и мор — как раз то, чего так не хватает Эйоланду. Словно Содом и Гоморру Богу требуется уничтожить город, вместе со статуями. А оставшихся в живых обратить в истинную веру.

Я служу Господу, а потому собираюсь стереть город Эйоланд с лица земли, в том виде, в котором он существует сейчас. Мы сбросим идолов в воды проклятой черной реки.

Я тщательно готовлюсь, а между делом охочусь, ради очищения грехов.

И все же настоящее убийство, как и настоящее творчество, это мастерство. А мастерство необходимо оттачивать.

8 февраля.

У меня появился преследователь. Упорный, фанатичный, по варварски дикий.

Он меняет свой облик от одного мира к другому. Идет за мной по пятам, словно привязанный.

Он похож на дьявола. Где бы он ни появился, улицы заливают реки крови. Он безумен и слеп. Его жизнь — сплошное неизбирательное убийство. В нем нет ни поэзии, ни высоких слов, ни ритма, ничего. Вообще нет никаких чувств. Он словно мясорубка — пережевывает все, до чего способен дотянуться.

Он ищет меня.

14 февраля.

Наш сын все растет. Мы так и не смогли его излечить. Но, это ничего. Наш мир не Эйоланд, и здесь наш Кеша сможет стать ученым. Мне грустно, что почувствовать, объять мою поэзию он не сможет. Я не смогу передать ему свое мастерство, и это мучительное чувство гложет меня все больше.

Но он продолжит наше с Леной дело, ведь есть ещё установка для перехода.

20 февраля.

Моего преследователя зовут Алекс. Кто бы мог подумать, что у дьявола есть имя? Впрочем, он мог взять любое.

В мире Эйоланада он выглядит как леопард. Он и есть леопард. Животное, не способное думать и чувствовать. Им движут только рефлексы.

Он знает, что когда установится Царство Господа, места ему не будет. Поэтому-то он и лютует. Чувствует свой конец.

1 марта.

Вот и близок конец нашей миссии. Годами мы внедряли своих «людей» в правительство, полицию и армию Эйоланда. Времени ушло больше, чем мы рассчитывали изначально — город оказался на удивление стойким, несмотря на свою дикость.

Но, вскоре мы разрушим старый храм. И отстроим новый.

5 марта.

Проклятый дьявол в образе Алекса сильно смешал наши планы. Приходится делать все по-другому, но так даже лучше. Он пришел под видом мессии, но мы-то знаем, кто и когда явится взаправду.

10 марта.

Завтра этот мир переменится навсегда. На земле не останется ничего, что избежало бы потрясений.

Но так нужно.

Ради Кеши, моего сына, и ради всех людей. Без малой крови нельзя установить справедливого царства. А иначе как еще изгнать несправедливость?

Глава 4

Когда дверь лифта распахнулась, я выкатился из него сразу, не глядя.

Мне было все равно, кто поджидает меня там, в мягком свете книжных стеллажей, и поджидает ли вообще.

Лишь бы отойти подальше от этой мерзости, проклятой коробки и ее проклятого хозяина.

Я услышал, как лифт позади заскрежетал, пытаясь закрыться.

И не смог.

Я развернулся.

Лифт скрипел и