— Для того, кто прожил на свете столько лет, Корвин,стыдно нести такую чушь. Может быть, это за годы пребывания там, где ты жил, тытак переменился? Много лет назад ты не хуже меня видел очевидное.

— Может, и переменился. А может быть, переменилась ты,Фиона? Ты стала циничнее, чем та маленькая девочка, которую я знал когда-то.Пожалуй, тогда, много лет назад, такое не показалось бы тебе очевидным.

Она очаровательно улыбнулась:

— Никогда не говори женщине, что она переменилась,Корвин. Разве что к лучшему. Кстати, это правило ты раньше знал и соблюдал.А... вдруг ты — это не ты, а всего-навсего одна из теней Корвина, посланнаясюда затем, чтобы страдать за него и запугивать всех нас? А вдруг настоящийКорвин сейчас не здесь, а неизвестно где и смеется над всеми нами?

— Я здесь, — ответил я. — И я не смеюсь.

Фиона громко расхохоталась.

— Ага, вот и попался! — воскликнула она. — Теперь яточно знаю, что ты — это не ты! Внимание! Прослушайте объявление, все! —вскричала Фиона, вскочив с места. — Я только что установила, что это ненастоящий Корвин, а одна из его Теней! Этот тип только что разглагольствовал овере в дружбу, честь, благородство духа и всякое такое, про что пишут только вдешевых романах! Как я его раскусила, а?!

Остальные удивленно уставились на Фиону. А она вновьрасхохоталась, вдруг обмякла и упала в кресло.

Я услышал, как Флора процедила сквозь зубы «наклюкалась» ипродолжила свой разговор с Дейдрой.

— Пусть будет Тень, — проговорил Рэндом и вернулся кбеседе с Бенедиктом и Ллевеллой.

— Вот видел? — пробормотала Фиона.

— Что?

— Ты нематериален, — сообщила она и хлопнула меня поколену. — Да и я тоже, если задуматься хорошенько. Ужасный был день, Корвин.

— Да. Я себя тоже паршиво чувствую. Я-то думал: какаяотличная мысль — вытащить Бранда. Мало того — получилось! Но вот лучше ли емуот этого — вот вопрос.

— Ты только не переживай, — посоветовала мне Фиона. —Тебя же нельзя винить за то, что все так вышло.

— Спасибо, утешила.

— Думаю, Джулиан был прав, — сонно проговорила Фиона. —Я тоже спать хочу. Нет сил.

Я встал и проводил ее до двери.

— Я в порядке, — шепнула она. — Честное слово.

— Точно?

Фиона резко кивнула.

— Утром увидимся.

— Надеюсь, — сказала она. — А теперь можетепосплетничать и про меня.

Фиона подмигнула мне и вышла.

Я обернулся. К двери шли Ллевелла и Бенедикт.

— Уходите? — спросил я.

Бенедикт кивнул.

— Пора, — сказала Ллевелла и поцеловала меня в щеку.

— Это за что? — поинтересовался я.

— Много за что, — сказала Ллевелла. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Рэндом, ссутулившись, присел у камина и ворошил кочергойполенья.

— Если ты ради нас, то можешь не стараться, — сказалаему Дейдра. — Мы с Флорой идем спать.

— Ладно, — кивнул Рэндом, отложил кочергу и встал. —Приятных сновидений.

Сестры улыбнулись: Дейдра — сонно, Флора — нервно. Я тожепожелал им доброй ночи и проводил взглядом.

— Ну как? — спросил Рэндом. — Узнал что-нибудьновенькое и ценное?

— А ты?

— Да так... Мнения, предположения... Новых фактов —ноль. Мы все пытались угадать, кто будет следующим по списку.

— И?..

— Бенедикт думает, что это дело жребия — ты или он.Если, конечно, не ты все затеял. А еще он думает, что твоему дружку Ганелонуследует быть поосторожнее.

— Ганелон... Да, верно. И подумать об этом следовало бымне. Насчет жребия Бенедикт, похоже, тоже прав. Только положение Бенедикта,пожалуй, хуже моего будет: ведь враги знают, что я настороже после попыткипокушения.

— А я бы сказал, что теперь ни для кого не секрет, чтои Бенедикт не дремлет. Он ухитрился это всем втолковать. Его врасплох незастанут.

Я хмыкнул:

— Ну, стало быть, монета стоит на ребре. Жребий — нидать ни взять.

— И это он тоже сказал — естественно, понимая, что япередам тебе его слова.

— Ясно. Мне бы, конечно, хотелось с ним ещепотолковать. Но... Нет, пока я больше ничего со всем этим поделать не в силах.К чертям!.. Пойду спать.

— Не забудь только под кровать заглянуть на всякийслучай.

Мы вместе вышли из гостиной и направились через зал.

— Эх, Корвин, — покачал головой Рэндом, — как жаль, чтоты не догадался захватить кофе в придачу к ружьям. Не отказался бы сейчас отчашечки.

— А спать потом как? Тебя что, кофе не возбуждает?

— Нет. Люблю вечерком выпить чашечку-другую.

— А я по утрам страдаю. Надо будет закупить где-нибудькофейку, когда вся эта кутерьма успокоится.

— Надежда слабая, но идея хорошая. Кстати, что это наФи нашло?

— Она считает, что виновник всех бед — Джулиан.

— Может быть, она недалека от истины.

— Но Каин... это же невозможно!

— Допускаю, что тут замешан не один человек, — началрассуждать Рэндом, когда мы пошли вверх по лестнице. — Скажем так: их былодвое, Джулиан и Каин. А потом они взяли и повздорили. Джулиан избавился отКаина и использовал его гибель, чтобы и тебе подгадить. Ты же знаешь, бывшиедрузья — худшие враги.

— Все бесполезно. — Я пожал плечами. — У меня головакругом идет от этого копания в вероятностях. Придется либо ждать, покачто-нибудь еще случится, либо сделать так, чтобы что-то случилось. Второепредпочтительнее. Но только не сегодня...

— Эй, Корвин! Куда ты так несешься? — крикнул отставшийот меня Рэндом.

— Прости, — сказал я, подождав его на лестничной клетке.— Сам не понимаю, что со мной. Финишный рывок, наверно.

— Излишек нервной энергии, — поставил диагноз Рэндом,догнав меня.

Мы снова зашагали рядом, и я с трудом приноровился кразмеренной поступи Рэндома, борясь с желанием идти быстрее.

— Ну, приятных снов, — сказал он наконец.

— Доброй ночи, Рэндом.