— Нет! — Инга зажмурилась, представив, как она«возвращается из командировки» в непотребном виде и ложится в постель, изкоторой только что бежала Надя.

Лучшая подруга была уверена, что Григорьев притащит Надю наночь. А уж у Таисии большой опыт общения с мужчинами, не то что у Инги.

— Что «нет»? — нетерпеливо спросил Верлецкий ипомутузил повалившегося на спину Аладдина тапочкой.

— Мяу! — пронзительно сказал тот и впился втапочку зубами.

— Нет — это значит нет. Я не хочу, чтобы вы звонилиГригорьеву. Прекратите играть с котом и сделайте что-нибудь, — потребовалаИнга.

— Эта выдра уже командует тобой! — закричалаВероника и, фыркнув, унеслась из коридора. — Я все-таки ухожу навсегда!

— Простите, — всхлипнула Инга и принялась вытиратьнос косынкой, которая висела у нее на шее.

— С удовольствием прощу, — галантно сказалВерлецкий, — если вы наконец уберетесь. Из-за вас мне предстоит бессоннаяночь — уговоры, обещания, поцелуи, то, се… Надоело, честное слово.

Только все наладилось, и тут вы. Снова.

Он распахнул входную дверь, выглянул в мрачный, плохоосвещенный подъезд и с неудовольствием согласился:

— Ладно, черт с вами, сам провожу. Надеюсь, мы с вашимГригорьевым не подеремся, как в прошлый раз. У него ярость опережает мысли.

— Я не пойду к нему! — успокоила его Инга. —Я пойду домой. К себе.

Не успела она договорить, как откуда-то снизу, из глубиныподъезда, раздался удивленный вопль:

— Инга?! Ты здесь?

И по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, взлетелСтас Еремин. Физиономия у него была несчастная и разгневанная одновременно.

Увидев открытую дверь, а за ней Ингу и Верлецкого — босикомив халате, — он остановился и изумленно спросил:

— Что у, вас тут случилось?

— Меня душили, — коротко ответила Инга, обративвнимание на то, что Стас был уже без перчаток.

— — Ты выдернула меня из ночного клуба, где я прекраснопроводил время, попросила приехать и проводить тебя до квартиры. Я приехал, ноне успел и глазом моргнуть, как ты убежала к Верлецкому, НИ слова не говоря!Может быть, объяснишь в чем дело?

— Драная выдра! — закричала откуда-то из комнатыВероника.

Вероятно, она металась по комнате, потому что даже отсюдабыло слышно, как гневно стучат по паркету ее босые пятки.

— Конечно, объясню, — пообещала Инга. —Только, умоляю, не здесь.

— Вы что, уже уходите? — не без ехидства спросилВерлецкий.

— Я хочу, чтобы вы знали, — обратилась к немуИнга. — Может, вы мне и не поверите, но я сожалею. Честное слово. Простотак сложились обстоятельства…

— Драная конопатая выдра! — стояла на своемВероника, выгребая из шкафа что-то шуршащее.

— Пожалуй, нам пора, — услышав в ее голосеистерические нотки, сориентировался Стас.

Он вывел Ингу на улицу, придерживая под локоть иприговаривая:

— Сейчас все будет хорошо.

— Ты говоришь так, будто собираешься вырвать мнезуб, — угрюмо заметила она.

— Не понимаю, — вместо ответа сказал Стас, —почему ты не хочешь разбудить Борьку? Тебе не стоит сегодня оставаться одной.Ты дрожишь, как овечий хвост! И зачем ты полезла к Верлецкому?

Знаешь же, что вместе с ним живет злая Вероника.

— И, что вы все, дураки? — закричала Инга. —Я вам толком объясняю: меня хотели задушить! Заду-шить! Я спасала свою жизнь! Икакое мне было дело — есть там Вероника или нет?!

— Задушить? — опешил Стас. — Ты не говорила!

— О!

— Значит, так. Я разбужу Борьку. — Они как развошли в лифт, и Стас сам нажал на кнопку. — Он должен быть в курсе.

— Зачем?

— Ну, знаешь! Вы женитесь или нет?

— Я еще не получила официального предложения.

Она достала из сумочки связку ключей, но Стас отвел ее рукуот замка:

— Нет, мы позвоним в звонок. Пусть он сразу поймет, чтос тобой произошло! Если ты расскажешь ему утром, он не прочувствует ситуацию.

— Ну-ну, — горько ухмыльнулась Инга. — Флагтебе в руки.

Она была уверена, что Григорьев с Надей лежат на кровати,надев на одеяло черный шелковый пододеяльник, а вокруг расставленыароматические свечи, и в ведерке охлаждается шампанское. В общем, все вточности так, как показывают в кино.

— Кто там? — спросил Григорьев таким хриплымголосом, как будто накануне съел сотню окаменевших во льду пломбиров.

— Друзья, — сварливо ответил Стас. — Открывайбыстрее.

Григорьев немедленно распахнул дверь. Он был в «семейных»трусах с растянутой резинкой, в застиранной футболке и в носках. Увидев его,Инга онемела. Он, впрочем, тоже на некоторое время лишился дара речи.

— Может быть, пустишь нас? — с нарочитой грубостьюсказал Стас. — Посторонись давай. Оттолкнул его плечом и ввел Ингу вквартиру, взяв ее за плечи.

— Почему вы вдвоем? — растерянно спросил Григорьеви с силой потер лоб. — Почему вы ночью? — Потом повернулся к Инге:

— Почему ты плакала? Ты же поехала за хулахупами!

— Я не поехала. И меня душили возле подъезда, —торопливо объяснила она, не в силах поверить, что все тонкие психологическиерасчеты Таисии — не более чем игра воображения.

— Кто тебя душил? — Григорьев чуточку повысилголос.

— Не знаю! Просто набросились и душили.

Сзади.

— А при чем здесь Стас?

— Я знала, что меня будут душить, и позвала его наподмогу.

— Но почему его?!

Григорьев уставился на приятеля испепеляющим взглядом, а тотподтянул плечи к ушам, показывая, что он понятия не имеет почему его.

— Потому что тебе не нравится, когда я прошу опомощи! — сварливо заявила Инга.

Теперь, когда она убедилась, что Нади в квартире нет, чтоона все себе напридумывала (не без помощи Таисии, кстати), нервы ее сдалиокончательно, и захотелось устроить настоящий скандал. Высказать Григорьевувсе!

— Ты привык, что свои проблемы я решаю сама! —запальчиво продолжала она. — Что я всегда держу себя в руках, хорошовыгляжу и ни на что не жалуюсь. И когда вдруг со мной начали случатьсявсякие.., странности, ты немедленно отстранился, отошел в тень.

— Нырнул в кусты, — подсказал Григорьев спечальной ухмылкой. — Это не правда. Я просто очень за тебя испугался,стал волноваться, нервничать и не сумел этого скрыть.