— Так вы поужинаете со мной? — спросил онприглушенным голосом, отпустив ее с большой неохотой.

— Ну, конечно! — воскликнула Инга, чувствуя, чтоколенки превратились в желе и, стали непозволительно мягкими. — Завтра?Завтра будет лучше всего.

Сегодня-то за ней приедет Верлецкий. Может» он и радпереложить ответственность на другого мужчину, но Треопалова в защитникизаписывать рано. У них все еще только начинается.

— Значит, вы испугались, когда увидели этих…типов? — Оказывается, он все-таки слышал, о чем она говорила. — Апочему не вызвали охрану?

— У меня был шок. Я не могла двинуться с места.

— Понимаю…

— Кстати! Вы не в курсе, куда ведет та железная дверь?

Она подвела его к окну и показала пальцем на куст, черезкоторый просвечивал металл.

Треопалов почесал переносицу и покачал головой:

— Понятия не имею. Мы ведь здесь первый месяц.

— Ваш компаньон сказал, что подвал разгородили.

— Ну да. Мы пытаемся начать бизнес, но это оченьтрудно. Рынок уже поделен, приходится крутиться. И рисковать. Но вы не волнуйтесь,никто не будет мешать вашим занятиям. На второй половине только компьютерыстоят и больше ничего.

Не шумно.

— А дверь с электронным замком? — неожиданноосенило Ингу. — Та, где глазок горит? Рядом с лестницей?

— Это наша, — кивнул Треопалов. — Компьютеры— штука ценная, вот мы и подстраховались. вообще-то нам говорили, что зданиехорошо охраняется, поскольку здесь полно дорогостоящей аппаратуры. Но послетого, что недавно случилось на первом этаже, в это верится с трудом. Какой-топсих уложил кучу народу… Просто оторопь берет!

— Хорошо, что никого не убил, — поддакнула Инга,которой после поцелуя стало жарко и весело.

— Инга! — снова переключился на личное Треопалов,и взгляд его сделался узконаправленным, как лазер. — Мы могли бы…

Но тут дверь открылась, и в кабинет ввалился оживленныйДоброскок. В руке он держал целый пучок скакалок.

— Бракованные! — заявил он и вывалил их настол. — У них ручки с дефектом. Что делать? Группа-то уже ждет!

— Пусть пока поскачут на месте, — предложила Инга,сообразив, что они тут с Треопаловым целовались, а дверь была не заперта.

Ее новый босс, кажется, подумал о том же самом — онпорозовел и, словно пассажир метро, скучающим взглядом уставился в окно.

— А с вами еще Элина хочет поговорить, — сказалДоброскок, кося в его сторону выпуклым глазом. — У нее что-то ужасносрочное.

— Я позже зайду, — ожил Треопалов и двинулся квыходу из кабинета, но дверь в этот момент открылась снова, и на порогевозникла Хризопразская — величественная и роскошная, как андийский дворец.

— Готов! — сообщила она и показала длинные зубы.Примерно так делает лошадь, когда собирается тяпнуть какого-нибудь настырногодурня.

— О-о! — воскликнула Инга, решив, что Элина имеетв виду оберег. — Пожалуйста, проходите.

Треопалов стремительно мелькнул мимо Хризопразской,Доброскок увязался за ним, и через минуту женщины остались в кабинете одни.Элина опустилась на стул, накрыв его гофрированной юбкой, точно парашютом. Еебутылообразные ноги, плотно вставленные в маленькие туфли, выдвинулись вперед исразу поглотили половину свободного пространства.

— Вы сказали, что он готов; — Инга обратила на неежадный взор. — Где он?

— Я имела в виду того мужчину. — Элина приподнялаверхнюю губу, изображая усмешку. — Он занят только вами, думает только овас.

У Инги загорелись глаза.

— Это он подарит мне собаку? — не удержалась испросила она.

Элина рассмеялась, закинув назад лохматую медузью голову.

— Я не умею читать в сердце, дорогая Инга Сергеевна!Хотя, конечно, и у меня есть определенные таланты.

Она поставила на стол большую котомку, с которой в самый разбыло бы скитаться по свету, и извлекла оттуда коробку из-под вафельного торта.

Открыла крышку и подвинула коробку к Инге.

— Вот, — сказала она. — Владейте.Давайте-давайте, берите. Я хочу посмотреть, как вы соединитесь.

Инга наклонилась над столом и увидела, что в коробке лежиткакая-то непонятная штука, похожая на украшенный индейскими женщинами чехол дляочков. На кусок замши были прилеплены какие-то бусины, перья и нанесенынепонятные знаки.

— Он мне поможет? — с надеждой спросилаИнга. — Ко мне больше не явятся духи умерших?

— А они что, являлись? — озадачилась Элина. —Ну.., да. Больше не явятся. — Подумала и добавила твердо:

— Но даже если явятся, близко к вам не подойдут.

— О! — скатала Инга, осторожно взяв оберет вруки. — А как его носят?

— Неважно. Главное, чтобы он всегда был с вами. Можетеположить его в сумку иди надеть на шею. Там шнурок есть.

Инга прикинула, что для ношения на груди оберег великоват, испрятала его в потайное отделение сумочки. И сразу почувствовала себяувереннее.

— За дверью кто-то стоит, — предупредилаЭлина. — Я ощущаю его присутствие. Инга встала, сделала несколько шагов,взялась за ручку и дернула. И оказалась нос к носу с невысоким, очень прямымчеловеком лет тридцати. На его лице аршинными буквами была написана нелюбовь кженщинам. Возможно, он удостаивал своим вниманием какую-нибудь одну, но женщиныкак вид утомляли его. И если уж он снисходил до них, то только по большойнеобходимости. У него были узенькие губки, прямой нос и орлиный взор.

— Я ищу Ингу Невскую, — отрапортовал он.

— Это я, — ответила Инга и тоже сделала надменноелицо. Ему под стать. И не с такими имели дело!

— Так я войду, — сказал мужчина и действительновошел, ухитрившись при этом не задеть ни Ингу, ни косяк. Так обычно ступаюткошки — грациозно и безошибочно.

Он двинулся к столу, и тут ему навстречу поднялась Элина.Мужчина опешил и, кажется, даже оробел. Всей его могутной силы, пожалуй, нехватило бы на то, чтобы сдвинуть с места эту гору обаяния.

— Здрасьте, — сказал он, закинув голову вверх.

— И вы будьте здоровы, — ободрила его Элина.

На секунду остановилась и бросила; — Предлагайтепомощь, а не раздавайте ее в виде одолжения.

И здоровье придет само, уверяю вас.

Мужчина ничего не ответил, только моргнул, после чего сел ипоставил на колени свой портфель.

— Вы по какому вопросу? — спросила Инга,усаживаясь на высокий стул.

— Меня прислал Верлецкий, — коротко ответилон, — Моя фамилия Воронов. Можете называть меня Робертом.