— Доброе утро! — крикнула она, не поднимаясь спостели.

И стала ждать, что будет.

Через секунду в комнату всунулась голова Верлецкого.

— Привет, — сказал он довольно хмуро. —Вероника не знает, что я у вас. Не вздумайте проболтаться. Даже если мы с вамиразругаемся в дым и вы захотите мне отомстить, лучше сделайте какую-нибудьклассическую гадость — проколите колеса машины или что-нибудь в этом духе.

— Клянусь, — ответила Инга и подняла вверх руку.Потом подумала и спросила:

— Вы остались как врач?

— Как мужчина, — ответил он. — В том смысле,что вам требуется защита, а ваш Григорьев ведет себя, как Мальволио.

— Я рада, что вы здесь, — призналась Инга.

— Понимаю, вам не хочется быть одной.

— Одна я не поднимусь с постели. Хотя вы и не обязанымне помогать.

— Я врач, — пожал плечами Верлецкий и протянул ейруку.

— Да ладно вам заливать! — простонала Инга, схватившисьза нее и приняв сидячее положение. — Такое впечатление, что все врачипрямо спят и видят, как делать добро. Вы сами мне советовали жить для себя.

— Я пошутил. А вы озлоблены, поэтому говорите глупости.Конечно, врачи спят и видят. Сегодня я отвезу вас на работу, а потом пришлючеловечка, которому вы все расскажете. Но сначала изложите историю мне.Особенно про Киллера.

— Вкратце или как?

Верлецкий поглядел на часы и, покачав головой, вздохнул:.

— Лучше в подробностях. Хотя проснулись вы позже, чем ярассчитывал.

Когда Инга привела себя в порядок и пришла на кухню, настоле уже стояла тарелка с яичницей и чашка горячего кофе.

— Вы у меня теперь вроде как друг, — задумчивосказала она.

— Хочется верить, — кивнул Верлецкий.

У него была свежая физиономия, свежая рубашка и свежаяулыбка. Черные волосы разделял пробор, и одна блестящая прядь, свисала на лоб;Он не замечал ее или делал вид, что не замечает, однако это смотрелось стильно.

— Даже не знаю, — задумчиво сказала Инга. —Мы ведь едва знакомы. Вы свалились как снег на голову…

— Как только найдется мужчина, которому я смогу сдатьвас с рук на руки, я тотчас оставлю свою благородную миссию и женюсь наВеронике. Обещаю.

Инга некоторое время боролась с собой — ей хотелосьвысказаться по поводу Вероники, но она не посмела. Верлецкий ждал.

— В общем, так, — Инга принялась ковырять яичницу,выуживать лук и жевать его. — Все началось довольно неожиданно. С гибелимоего шефа Глеба Артонкина.

Она сосредоточилась, и рассказ полился словно песня. И лилсядо того момента, пока речь не зашла о странном появлении Игоря Гладышевского.

— Вероятно, вы ошиблись, — заметилВерлецкий. — Этот человек слишком известен, и, если бы он воскрес ни стого ни с сего, представляете, сколько народу гонялось бы за ним по улицам?

— Ну… Раз вы даже про Гладышевского не верите, то стоитли говорить про труп в коридоре, и вовсе не поверите!

— Давайте будем серьезными, — нахмурилсяВерлецкий. — Не надо придумывать всякую ерунду, чтобы меня заинтриговать.Я же пообещал вам, что помогу.

— Вы просили рассказать все.

— Всю правду. Перестаньте фантазировать.

— Вы разве не видели, в каком я вчера была состоянии?

— Я верю в то, что вас душили.

— А в то, что Артонкин позвонил мне на мобильный ночью,когда я была на работе? Верите?

— Это ваш бывший шеф? Но его же, кажется, похоронили?

Инга развела руками:

— Я не нахожу всему этому объяснения!

— А вы не рассказывали эту историю вашему…

Треопалову, кажется?

— Вы что, полагаете, я таким образом завлекаюмужчин?! — возмутилась Инга и вскочила с места. — Ну, знаете! Ужвас-то я точно не стала бы завлекать!

— Почему это?

— Раз вам нравится Вероника, для нормальных женщин выне подходите.

Когда Верлецкий вез ее на работу, между ними стояла стенахолода. Валерий выслушал ее рассказ про труп и Артонкина, но не поверил в негои не смог этого скрыть. Инга, естественно, надулась…

— Вот номер моего мобильного, — и на прощание онсунул ей в руку записку. — Созвонимся, если что.

И уехал, моргнув подфарниками. Инга поплелась в кабинет.Персональный компьютер, сидевший в ее голове, усиленно перерабатывалинформацию. Все, что происходило с ней в последнее время, переваривалось струдом, и от этого у компьютера, кажется, случилось несварение.

Как только она вошла в кабинет, появился Треопалов. Ингазасияла ему навстречу, и он охотно просиял в ответ.

— Давайте сегодня все-таки поужинаем вместе, —предложил он, глядя на нее очень внимательно. — А потом я вас отвезу домойна машине. А то тут в последнее время какие-то странные вещи стали происходить.Вчера охраннику опять по лбу дали. Говорит, он пошел к вам, а очутился на полув коридоре с синяком на лбу. Кто-то его здесь встретил ласково. Вы ничего невидели?

— Ну… Кое-что, — пробормотала Инга, нахмурившись исцепив перед собой руки, точно он был просителем, а она собиралась емуотказать. Потом встала и прошлась вдоль стола.

— Что? — обеспокоился Треопалов и шагнул кней. — Что вас беспокоит, Инга? Пожалуйста, скажите мне!

Глаза у него были такие тревожные и одновременно ласковые,что Инга подумала: «Эх, да что же я трушу? Может, и вправду оставить Григорьеваего жене и закрутить новый роман? Головокружительный? Она была уверена, что сТреопаловым роман может быть только головокружительный. Потому что, если стобой рядом такой мужчина, невозможно быть трезвой и спокойной.

— Недавно, — призналась она, — я видела вэтом здании очень странного человека. Вернее, даже двух. Один был белый-белый,словно из него выкачали вею кровь и заменили ее кефиром. А второй… Даже незнаю, как сказать… Он был как две капли воды похож на Игоря Гладышевского!

— Это который актер? — изумился Треопалов.

— Вот именно. Десять лет назад. Гладышевский погиб вавтокатастрофе, и тут вдруг я его вижу! И не где-нибудь, а в медицинскомцентре. Идет себе, живехонький… Представляете, какие мысли приходят мне вголову?!

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он думает о другом.Совсем о другом.

— Ах, Инга! — с нажимом воскликнул Треопалов,шагнул вперед и взял ее за руки. — Если бы вы только знали, какие мыслиприходят мне в голову!

Притянул ее к себе и поцеловал. У нее земля ушла из-под ног.Он целовался с таким мастерством, точно учился в академии донжуанов. И еще — онвесь пропитался какой-то потрясающей туалетной водой: от этого запаха у Ингистало сладко в носу и горячо в животе.