Она хотела для своих людей всего.

Она хотела Землю.

Она нуждалась в Земле.

В каждой частичке этой планеты. В каждой горе. В каждой реке. В каждом каньоне, леднике и песчаном береге. В каждом городе и каждой ферме. В каждом слабовольном землянине.

Контроль над голубой планетой решит все политические проблемы – потребности Луны в ресурсах, земле и рабочей силе. Левана не хотела войти в историю как самая прекрасная королева этой маленькой Луны. Ей хотелось, чтобы потомки считали ее прекраснейшей королевой галактики. Правительницей, которая объединила Луну и Землю в одно королевство.

Это желание тихо зародилось в ее животе, там, где должен был быть ребенок. Оно развивалось так глубоко внутри, что Левана даже не знала о его существовании, пока однажды не взглянула на планету, дразнящую ее, находящуюся вне досягаемости, и едва не упала на колени от собственного бессилия.

Со временем желание все сильнее вгрызалось в нее.

Левана заслуживала Землю.

Луна заслуживала Землю.

Но несмотря на все ее планы, долгие совещания, создание новой армии и неизлечимой болезни, Левана по-прежнему не знала, как получить то, чего она так вожделела.

* * *

– Почему это всегда принц? – спросила Зима. – Почему принцессу никогда не спасает тайный шпион? Или солдат? Или… бедный мальчик с фермы?

– Не знаю. Так написана эта история. – Эврет пригладил растрепанные кудри Зимы. – Если тебе не нравится, придумаем другую завтра вечером. Ты сама выберешь, кто спасет принцессу.

– Например, врач?

– Врач? Да, конечно. Почему бы и нет?

– Ясин сказал, что хочет стать врачом, когда вырастет.

– Что ж, это очень хорошая профессия. Врачи спасают не только принцесс.

– Наверное, принцесса может сама себя спасти.

– Звучит как начало хорошей истории.

Левана заглянула в приоткрытую дверь. Эврет поцеловал дочь в лоб и накрыл одеялом до самого подбородка. Левана застала конец сказки перед сном. Ту часть, где принц и принцесса поженились и жили долго и счастливо до конца своих дней.

Леване хотелось сказать Зиме, что эта история – ложь. Но в глубине души она понимала, что ей все равно, во что верит Зима.

– Папа, – произнесла девочка, схватив Эврета за руку, когда он встал. – Моя мама была принцессой?

Эврет склонил голову.

– Да, милая. Теперь она королева.

– Нет. Я имею в виду мою настоящую маму.

Левана напряглась. Даже стоя в коридоре, она видела, как удивился Эврет. Он медленно опустился на постель.

– Нет, – тихо ответил он. – Она была простой швеей. Ты же знаешь. Она сшила твое детское одеяло, помнишь?

Зима грустно скривила губы, теребя край покрывала.

– Жаль, у меня нет ее фотографии, – вздохнула она.

Эврет не ответил. Леване очень хотелось увидеть его лицо.

Молчание затянулось. Наконец Зима подняла голову. Она выглядела скорее задумчивой, чем грустной.

– Как она выглядела?

«Как я, – подумала Левана. – Скажи ей. Скажи, что она выглядела как я».

Но в ответ Эврет покачал головой.

– Я не помню, – прошептал он.

Это было грустным признанием, и Леване показалось, что ее ударили. Она сделала шаг назад.

– Вернее, я плохо помню, – добавил Эврет, увидев как расстроилась Зима. – У меня украли детали.

– Что ты имеешь в виду, папа?

Голос Эврета снова стал веселым.

– Неважно. Я помню лишь, что она была самой красивой женщиной на Луне. Во всей галактике.

– Даже красивее королевы?

Хотя Левана не видела лицо Эврета, она заметила, что тот вздрогнул. Затем он встал, наклонился и поцеловал Зиму в кудрявую головку.

– Самая красивая во всей вселенной, – ответил он. – Сразу после тебя.

Зима хихикнула, и Левана снова попятилась. Она отступала, пока не коснулась спиной противоположной стены. Она попыталась бороться с чувством, что ее предали. Значит, она так и не могла сравниться с драгоценной Солстис и ее прекрасной дочерью? Левана загнала эти чувства глубоко внутрь и натянула улыбку.

Выйдя в коридор через несколько секунд, Эврет удивился, обнаружив Левану, но тут же скрыл свое удивление. В отличие от других стражников он плохо маскировал свои эмоции, но с годами научился делать это лучше.

– Я хотела извиниться, – начала Левана, – за то, что произошло сегодня.

Эврет покачал головой. Он закрыл дверь в комнату Зимы и направился в свою спальню. Левана последовала за ним, сжав руки.

– Эврет, – повторила она.

– Это не имеет значения.

Эврет вошел в комнату, включил свет и начал разуваться.

– Ты чего-то хотела?

Левана окинула взглядом спальню, которую редко видела при свете. Эврет так ничего в ней и не изменил, не сделал ее удобнее. Спустя десять лет комната по-прежнему напоминала гостиничный номер.

– Я хотела спросить, почему… почему ты согласился жениться на мне?

Эврет замер, прежде чем швырнул второй ботинок через всю комнату.

– Что ты имеешь в виду?

– Иногда я задумываюсь об этом. Тогда мне приходилось принуждать тебя к каждому поцелую. Каждое мгновение, которое мы проводили вместе, ты боролся со мной. Мне казалось, что ты… вел себя как джентльмен. Был честен. Предан… памяти Солстис. Но теперь я в этом не уверена.

Тяжело вздохнув, Эврет опустился в кресло.

– Не нужно говорить об этом. Что сделано, то сделано.

– Но я хочу знать. Почему ты согласился, если… если не любил меня. И не хотел стать принцем. И не хотел, чтобы Зима стала принцессой. Почему ты согласился?

Последовало долгое молчание. Наконец Эврет пожал плечами.

– У меня не было выбора, – ответил он.

– Конечно, был. Если ты не любил меня, то должен был отказаться.

Эврет грустно рассмеялся и прижался головой к спинке кресла.

– Нет, я не мог. Ты ясно дала понять, что не примешь отказ. Давай, скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи, что ты бы просто отпустила меня.

Левана открыла рот, чтобы сказать: «Да, конечно, я бы отпустила тебя, если бы ты искренне того желал».

Но не смогла.

Она хорошо помнила то утро. Свою кровь на простынях. Вкус кислых ягод. Сладко-горькие воспоминания о его ласках, знание, что Эврет принадлежал ей в ту ночь, но никогда не принадлежал ей полностью.

Нет.

Она бы его не отпустила.