- О дальнейшей судьбе Марьяны неизвестно ничего. Сама она не объявлялась, а царь поиски давно прекратил, - закончил свой рассказ леший, медленно вставая со стула. – Спи девонька, отдыхать тебе надобно, силы восстанавливать.

- Но, как же… - не обращая внимания на моё изумление, Митрич, слегка пошатываясь, вышёл из дома, оставив меня наедине с только что полученной информацией.

Голова гудела, а на глаза навернулись непрошеные слёзы. Ощущение того, что всю жизнь меня обманывали собственные родители, не желало оставлять, несмотря на доводы рассудка.

Ну, подумаешь, полное имя моей мамы – Марьяна. Это ничего не значит. Одно лишь имя не может служить доказательством того, что она та самая сбежавшая царевна. Да и сам леший, перед тем как начал рассказ, назвал его сказкой. Может, и не было на самом деле всей этой истории. И тот факт, что по отчеству мама у меня - Святославовна ничего не меняет.

Сразу вспомнилась реакция царя на моё имя. На мгновение его взгляд изменился, отразив отголоски былой потери. Мама никогда не скрывала, что назвала меня в честь своей матери. Чего нельзя сказать об остальных аспектах её жизни. Все наши вопросы, которые мы, будучи детьми, задавали маме о её детстве и юности, она всегда замалчивала, или обходилась общими фразами, переадресовывая вопрос к папе. Мне это никогда не казалось странным. До этого момента. Мама рассказывала, что родилась в деревне, рано потеряла родителей. Потом встретилась с папой. Большой пробел в её истории, ничего не скажешь.

Но это всё равно ничего не доказывает. Мало ли, что у неё там происходило, может маме просто больно вспоминать те времена? Сиротой осталась, кто знает, что ей пришлось пережить? С другой же стороны странная вера мамы во всякого рода чисть и нечисть, на подобии домовых, русалок…и леших. Есть над чем подумать. Но, опять же, куча людей по всему миру верит во всё подряд, нельзя же считать каждого из них сбежавшей царевной, или любым другим мифическим созданием!

На ум пришла реакция родителей в мой день рождения, когда я им сказала, что была в лесу. Мамин испуг, навязчивые вопросы про не находила ли я там что-нибудь, их заговорщические взгляды друг на друга… Они знали. Они действительно знали о существовании полозов, и мама испугалась именно этого. Что я позову и найду один из даров. Да и папа хорош, оправдал тогда её нервозность простыми опасениями быть покусанной змеями.

Мысли, свернувшие в сторону змей, тут же выдали мне странные поступки маленького ужика. Появился из ниоткуда, ещё там, во снах. Помогал мне. А если верить лешему, ужи подчиняются только царской семье. Но я-то здесь при чём? Если всё действительно обстоит, таким образом, и мама когда-то была царевной, то сейчас ведь она человек! От силы ужей она отреклась, став человеком, папа изначально из людей, я просто физически не могу быть никаким ужом! Или здесь задействованы какие-то другие законы? Магия?

В памяти резко всплыл сон, где я веселилась среди ужей, со своей змейкой на шее. Ужи называли меня царевной, платье было такого же цвета, как одежда Святослава… Солнце то странное, что растворило во мне свою часть. Закрадывается логичный вопрос – а это точно был сон?! Судя по последним событиям ни в чём нельзя быть уверенной на сто процентов.

- Ужик? – вспомнив просьбу змейки из сна позвать, перед тем, как я пришла в себя на кровати Лекса, неуверенно прошептала я. – Змейка, ты здесь?

Не знаю, если честно, на что я наделась, но, вопреки всему, в комнате никаких изменений не произошло. Ужик ниоткуда не появился, шипения так же не было слышно. В доме вообще было на удивление тихо, кроме звука мерно потрескивающих свечей я ничего не слышала.

Постепенно меня сморил сон, и всё бы ничего, если бы я снова не оказалась в спальне Лекса. Только на этот раз всё было иначе. Во-первых, я находилась на полу, так как обзор на всё открывался снизу. Во-вторых, с моим зрением творилось что-то неладное. Сначала, если честно, я даже комнату не узнала! Всё окружающее меня пространство выглядело так, будто кто-то отредактировал его в фотошопе, прибавив контрастность на максимум, при этом уменьшив освещённость. Но главное было не в этом. Посреди комнаты стояли Василеск с Михаилом, и та цветопередача, в которой они мне сейчас предстали, ввела меня в состояние шока. Они были местами красного цвета, местами чуть бледнее, одежда переливалась всеми оттенками темно синих цветов. Как будто у меня на голове появились очки, которые позволяют видеть тепло! Как камера с тепловизором! Решив протереть глаза руками, я обнаружила их отсутствие! У меня нет рук!!! Развернув голову, чтобы оглядеть себя, я увидела змеиное туловище! Какого чёрта здесь происходит?!

- Вот так всё и произошло, - отвлёк меня от истеричных мыслей голос Михаила, и я тут же посмотрела в их сторону. – Я понимаю, здесь есть и моя вина, не сумел её догнать. Прости, Лекс. Но кто же знал, что она так рано придёт в себя? Да ещё и Пелагея, со своими визитами. Мало ты её выгонял, не дошло до неё. Царь ещё, - он подошёл к напряжённо стоящему Василеску, положа руку ему на плечо, - я понимаю, это всё меня не оправдывает. Прости меня.

Мой полоз молчал, с отсутствующим видом смотря в окно. Сердце сжалось при одном взгляде на него. Я даже забыла про свою панику в связи со змеиным воплощением. Захотелось подойти к нему, обнять, сказать, что вот она я, рядом, и что всё будет хорошо. Знаю, иррациональное желание, да и слова банальные и заезженные до зубного скрежета, но я чувствовала, что именно они ему сейчас нужны.

- Есть ведь и плюсы у всего этого, - продолжал Михаил, но даже я понимала, что Лекс его почти не слушает, - Акулина жива, а сам знаешь, люди почти никогда не выживают, пытаясь выйти отсюда. Местный леший, Митрич, её на ноги поставит и домой отпустит. Да и связь у вас установилась не полностью, года через два отпустит. Ну, максимум через шесть.

Василеск скинул руку брата с плеча, вплотную подойдя к окну и облокотившись на подоконник.

- Да и потом, - всё ещё не оставляя попыток достучаться до полоза, добавив в голос жизнерадостных ноток, брюнет сделал несколько шагов вперёд. – Ты и сам никогда не хотел жениться. Если бы не этот зов, то…

- Миш, я тебя как брата прошу, - тихо проговорил Лекс, устало опустив голову вниз, - уйди. Пожалуйста.

- Не хочу оставлять тебя одного, может, посидим, выпьем? – внёс предложение Михаил. – Тебе сразу станет легче, вот увидишь! В конце концов, никто же не умер, можем минар позвать, для тебя, конечно, мне ведь нельзя, сам знаешь…

- Пошёл вон!!! – обернувшись, заорал на брюнета Василеск.

- Как прикажет мой полоз, - поклонившись, Михаил вышел из комнаты, оставив Лекса одного.

Если он думал, что одиночество ему чем-то поможет, то явно заблуждался. По его лицу и напряжённо сжатым в кулаки рукам, я это отчетливо понимала. Но самое страшное было в его глазах.

Правду говорят, что глаза – это зеркало души. Сейчас я не только увидела все его чувства, на какой-то миг мне показалось, что я сама их почувствовала. Боль от невосполнимой потери. Отчаянье, которое, кажется, никогда не пройдёт. Страх, безумный шальной страх за мою жизнь, который по идеи должен уже был пройти, ведь я выжила, но не проходил. И любовь… я чувствовала её. Так странно, в его эмоциях я увидела отражение своих чувств. Неужели это и есть та самая связь, про которую упоминал леший? Как в сказках – с первого взгляда и до последнего вздоха.