– Что будем делать, если она не заберет заявление? Думаешь, он уже не сможет вернуться в Стэнфорд? – спросила Клер.

– Нет! О Стэнфорде нужно забыть. Американцы не любят шутить, когда речь идет о сексуальном преследовании!

– Я постараюсь разузнать побольше, – попытался успокоить их Лео.

– Как?

– Это мое дело.

На второй допрос Александра привели в кабинет, где сидели следователи. Мэтр Селерье, предельно сосредоточенный, расположился рядом с ним.

– Когда у вас последний раз был сексуальный контакт?

– Полгода назад.

– С кем?

– С женщиной, с которой я тогда встречался. Ее зовут Ясмина Вассер, она политик.

– Молодая женщина обвиняет вас в том, что вы совершили с ней сексуальные действия агрессивного характера в ночь с одиннадцатого на двенадцатое января этого года, в пристройке для мусорных баков рядом со станцией метро «Анвер». Что вы можете об этом сказать?

– Что это неправда. Я действительно был с этой девушкой, но мы только целовались, и это была не пристройка для мусорных баков, а хозяйственное помещение.

– Какова ваша сексуальна ориентация?

– Я гетеросексуал.

– У вас сейчас есть подружка?

– Нет.

– Как вы предпочитаете заниматься сексом?

Александр на секунду заколебался:

– А что вас интересует?

– Что вы делаете с вашими подружками?

– Не знаю.

– Нам, что ли, знать за вас?

– Всё.

– Вам нравятся предварительные ласки?

– А при чем тут это?

– Отвечайте. Вам нравятся предварительные ласки или вы сразу же приступаете к делу?

– В зависимости от обстоятельств.

– От каких обстоятельств?

– От обстановки, от девушки – ну не знаю я!

– Успокойтесь!

– Я спокоен, а вот вы задаете неприличные вопросы.

– Вы практикуете вагинальное проникновение?

– Да.

– Анальное проникновение?

Он повернулся к адвокату:

– Мне что, надо отвечать и на этот вопрос?

Полицейский вскипел:

– Лучше вам на него ответить!

Мэтр Селерье знаком посоветовал ему не упрямиться.

– Пару раз случалось, но содомия – это не мое, если вы это хотели узнать.

– А фелляция, куннилингус, вагинальная стимуляция?

– К чему все эти вопросы?

– Хочу напомнить, что тебя обвиняют в изнасиловании, так что мы вывернем наизнанку твою сексуальную жизнь!

– Не надо мне тыкать.

– Я задал вам вопрос, отвечайте.

– Время от времени.

– Что – время от времени?

– Время от времени я лижу щелку и даю у себя отсосать.

Он произнес эти слова с вызовом. Адвокат бросил на него укоризненный взгляд. Александр тут же пожалел о своей несдержанности. Но поздно: все было записано.

– Вы бываете грубым?

– Нет.

– Вы занимаетесь мастурбацией?

– Как и все.

– То есть? С какой периодичностью?

– Это ловушка? Если я скажу, что дважды в день, вы скажете, что я извращенец?

– Мы здесь не для того, чтобы вас судить.

– Ок, раз в день, так и запишите.

– Вы смотрите фильмы, журналы, видеоролики порнографического характера?

– Нет.

– Жесткий диск вашего компьютера нам об этом расскажет.

– Ок, я смотрю классические порнофильмы, то есть вы не обнаружите никаких странных фокусов вроде сношений с собаками.

Потом он снова заявил, что никого не насиловал.

– Между тем в отчете о медицинском освидетельствовании говорится, что было совершено проникновение.

– Это не я.

– Вы уверены, что у вас не было полового сношения с это девушкой?

– Уверен. Она сделала мне фелляцию, я хочу сказать, сделала по собственной воле, я ее ласкал, вот и все.

– Что вы подразумеваете под словом «ласкал»?

– Я ее гладил там пальцем. Такое объяснение вас устроит?

Мэтр Селерье едва заметным знаком руки предупредил его, что надо успокоиться.

– Заявительница утверждает, что вы ее изнасиловали.

– Это неправда. Она сказала вам, что во время вечеринки сама предложила мне выйти на воздух? Она сама хотела пойти в укромное место, чтобы покурить и вообще, мы стали целоваться, и…

– Почему тогда она утверждает обратное?

– Не знаю. Не могу же я влезть ей в голову! Наверное, чтобы отомстить. Когда мы вышли из помещения, я ей сказал, что это обряд посвящения, нужно принести трусики одной из девушек, пришедших на вечеринку. Я спрятал ее трусы себе в карман, признаю, это глупо. Она заплакала, я оставил ее на улице и вернулся на вечеринку. Вы думаете, я вернулся бы к друзьям, если бы изнасиловал эту девушку? К тому же это дочь сожителя моей матери, а я не идиот. Ок, я ее унизил и сожалею об этом. Но больше я ни в чем не виноват… Она мне мстит, это ясно.

– Вы еще что-нибудь хотите добавить?

– Я ничего не сделал, я не виноват. Все? Я могу идти домой?

– Нет. Вас заключили под стражу на двадцать четыре часа с правом однократного продления. Подождем результатов анализа ДНК.

После полудня полицейские вызвали друзей Александра, присутствовавших на вечеринке. Те рассказали, что в начале праздника Александр был в совершенно нормальном состоянии, но когда вернулся, показался им слегка рассеянным.

– Он выглядел немного странным, наверняка что-то принял или покурил, только и всего, а потом почти всю ночь танцевал.

Реми Видаль, казалось, был потрясен, он единственный не стал обсуждать версию потерпевшей:

– Я чувствую свою ответственность за то, что случилось. Это я начал игру в посвящение новичков. Я вел себя нелепо и злюсь на себя за это.

Полицейский спросил, мог ли Александр, по мнению Реми, совершить подобный акт насилия, отличается ли он жестокостью, и Реми ответил отрицательно:

– Алекс – хороший парень, тут и говорить нечего.

У другого гостя полицейские спросили, помнит ли он Милу Визман. Да, он ее помнил.

– Она была не слишком общительна и держалась скованно, но это еще ни о чем не говорит, потому что на вечеринках так и бывает: именно те девушки, которые сидят с кислой физиономией, в конце концов с вами переспят.