Райв ничего не ответил. Он снова подошел к окну, задумчиво взглянул на грязную улицу. Опять начал накрапывать дождь, порывы ветра заноси­ли капли в открытое окно, но барон не обращал на это внимания.

— Может, ты и права, — сказал он после долго­го молчания. — Но две сотни оборванцев не смогут захватить город.

— Ты забываешь о том, что это не регулярная армия. Никто не собирается идти на город присту­пом. — Яна улыбнулась. — А еще мнишь себя ве­ликим стратегом.

Райв быстро обернулся. Хотел было что-то ска­зать, но промолчал. Постоял, задумчиво почесывая лоб, потом снова взглянул на Яну.

— Ты предлагаешь захватить замок?

— Да. Стоит только начать, и за тобой пойдут тысячи — когда узнают, что с тобой принц.

Иржи поднял голову.

— Я тоже могу драться. Я даже из арбалета стрелял.

— Да, Иржи...

Яна улыбнулась и потрепала принца по волосам. Теперь, после смерти Любомира, о которой ходило столько пошлых слухов, все надежды были связа­ны только с ним.

— Твои люди смогут это сделать? — спросил Райв.

— Я уверена в этом. Если бы ты знал, сколько в них ненависти к Корригану... Мы захватим замок, а тебе надо перетянуть на свою сторону армию. Если она не пойдет за тобой, все пропало, мы не сможем удержать замок.

— Этого я и боюсь...

Райв закрыл окно, опасаясь, что Иржи может простыть.

— Вот. — Иржи протянул Яне рисунок, девуш­ка с улыбкой взяла его. — Красиво?

— Красиво, Иржи. А кто это?

— Как кто? Это барон, это ты. А это я.

— Теперь понятно, Иржи. А почему ты выше барона?

— Потому что я принц, — ответил Иржи и хи­тро взглянул на Яну. Потом засмеялся. — Просто так получилось.

* * *

Виго был очень странным человеком—и на ред­кость многоликим. Он мог внушать ужас — как тог­да, в замке, — мог быть мягким и душевным. Мог говорить коротко и отрывисто—когда не хотел раз­говаривать, — а мог прочитать целую лекцию—как вчера, в день моего приезда. Точнее, прихода. В этом мире вообще большей частью ходили пешком.

Вчера Виго отказался отвечать на мои дальней­шие вопросы — сказал, что обо всем остальном мы поговорим завтра. Да я и сам не слишком настаи­вал, в голове у меня все перемешалось. Еще вче­ра я знал, чего хотел, а именно — убить Коррига­на. Сегодня я уже не хотел ничего. Точнее, просто не знал, чего хотеть. Вернуться домой? Это жела­ние жило во мне всегда, но я уже свыкся с тем, что это для меня невозможно. Пустота — в сознании, в мыслях, в чувствах.

Спал я этой ночью на улице, под небольшим на­весом, Виго постелил мне именно там. Он объяснил это тем, что с удовольствием пустил бы меня в дом, но просто не может этого сделать: его дом меня не принимает. Впрочем, мне было все равно, где спать, с некоторого времени я перестал обращать внима­ние на подобные мелочи.

После завтрака мы снова расположились у реки, удобно устроившись на «стульях».

— Итак? — спросил Виго, взглянув на меня.

Его глаза были спокойными и на редкость глу­бокими, — казалось, на меня смотрела сама веч­ность. Впрочем, они тут же стали мягче, подерну­лись дымкой тепла и умиротворения.

Я непонимающе взглянул на колдуна, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Что ты надумал за эту ночь? Ты по-прежне- му хочешь убить Корригана?

— Не знаю. Наверное...

— Это не ответ.

— Да, я по-прежнему хочу убить его, — ответил я, зная, что мой ответ колдуну не понравится.—Он негодяй и не заслуживает жизни.

— Корриган — великий воин и великий колдун. И что бы мы о нем ни думали, как бы мы его ни су­дили, к нему надо относиться с уважением. Он до­стойный противник и заслужил это.

— Мне не за что уважать его. Он убийца.

Виго вздохнул.

— В тебе говорит гнев, а гнев — плохой совет­чик. Да, Корриган несет зло и будет наказан за это, ничто в мире не проходит бесследно. Но ты не дол­жен брать на себя роль судьи. Оставь это Богу.

— Я не согласен. Оставляя все на откуп Богу, мы снимаем с себя ответственность за то, что про­исходит, уходим от борьбы. Это только на руку Корригану и таким, как он»

— Я не призывал тебя отказаться от борьбы,— возразил Виго. — Вопрос в том, какая это борьба. Да, можно сделать все по-своему и погибнуть, запу­тавшись в собственных глупостях. А можно следо­вать воле Богов и до конца пройти свой путь, каким бы он ни оказался. Могу тебя успокоить: Боги ви­дят тебя, и ты никак не разминешься с Корриганом. Это часть твоей судьбы, хотя и не самая главная. Но на борьбу с ним ты должен выйти с ясным со­знанием и чистым сердцем, в тебе не должно быть гнева, злости, желания убить. Потому что это — темная сторона силы. Корриган однажды поддал­ся ей, увяз в ее паутине и уже не смог выпутаться. Я пытался ему помочь, я надеялся вытащить его из омута, в который он попал. У меня не получи­лось... — Виго опустил голову, потом снова взгля­нул на меня. — То, что должно произойти, всегда происходит, и ты появился в этом мире далеко не случайно. Но для того чтобы одолеть Корригана, ты должен оставить мысли о мщении.

— И что я должен делать? — спросил я, пыта­ясь разобраться в логике колдуна.

— Просто следуй естественному ходу событий, не торопи их. Осознай, что тебя ведут Боги, будь достойным этого. И однажды ты сам удивишься тому, как сплетаются нити событий. Мир вокруг тебя придет в движение, люди и обстоятельства удивительным образом пойдут тебе навстречу. Тебе не надо думать о том, как уничтожить Кор- ригана, — все решится само собой, обстоятельства сами приведут тебя к цели. Будь храбр и невозму­тим, не ищи выгоды, не гонись за славой, скользи по морю жизни — туда, куда поведут тебя Боги. И поверь, ты никогда не пожалеешь о сделанном выборе. Потому что дорога с Богом — это дорога к счастью.

— А без Бога? Если я откажусь?

— Тогда ты лишишься, помощи Богов и оста­нешься один на один с Жерновами...

Виго замолчал. Молчал и я, обдумывая его сло­ва. Потом снова взглянул на колдуна.

— Со стороны Богов это очень похоже на шан­таж.

— Это не шантаж Обычно мы выбираем между плохим и очень плохим. Боги дают тебе возмож­ность стать собой, найти в этой жизни свой путь.

— Но я всего лишь хочу отомстить Корригану, я не претендую на что-то большее.

— А разве речь идет не об этом? Ты искал воз­можность сделать это, Боги услышали твой зов. Тебе не на что жаловаться.

— Я не жалуюсь... — Мне было трудно объяс­нить свои чувства.

— Я понимаю, — сказал Виго. — Тебя угнетает то, что кто-то все решил за тебя, что тебе факти­чески предложили дилемму — или пойти по при­готовленному для тебя пути, или умереть. Ты не хочешь умирать, но и не хочешь подчиняться.