Я сидела на кровати, мысли лихорадочно метались в голове.Оберон еще секунду посмотрел на меня, мрачно сжав губы, потом, не оглядываясь,пересек комнату. Когда я подняла голову, Лесной владыка исчез. Я даже неслышала, как закрылась за ним дверь.

Снаружи постучались, и я вздрогнула. Я не знала, скольковремени прошло с ухода Оберона. Я так и лежала в постели. Цветное пламя горелосовсем низко, разноцветные языки лихорадочно метались в камине. Все казалосьненастоящим, как в тумане, во сне, как будто я все это выдумала.

Снова постучались, и я села.

— Входите!

Дверь приоткрылась, и в комнату вошла улыбающаяся Пижма.

— Добрый вечер, Меган Чейз. Как ты себя чувствуешь?

Я соскользнула на пол и заметила, что все еще в ночной сорочке.

— Пожалуй, хорошо, — пробормотала я, озираясь. — Где мояодежда?

— Король Оберон прислал тебе платье. — Пижма с улыбкойпоказала на наряд у постели. — Его сшили специально для тебя.

Я нахмурилась.

— Нет. Ни за что. Хочу свою настоящую одежду!

Крошка сатирочка моргнула, поцокала к кровати и затеребилаткань платья в пальчиках.

— Но... Мой господин Оберон желает, чтобы ты надела это. —Она не понимала, как можно противиться желаниям Оберона. — Разве это неприятно?

— Пижма, это я не надену.

— Почему?

Меня аж передернуло, как представила, что буду расхаживать вэтакой цирковой палатке. Всю жизнь я носила драные джинсы и футболки. Мы немогли позволить себе дизайнерской одежды и громких брендов. Вместо того чтобысокрушаться о недоступности роскошных нарядов, я с удовольствием щеголяла вобносках и свысока посматривала на богатеньких пустышек, которые часаминаводили марафет в школьном туалете.

Я только один раз в жизни надевала платье — на чью-тосвадьбу.

К тому же носить выбранный для меня Обероном наряд — всеравно что признать отцовство короля фейри. А этого я делать не собиралась.

— Я... Мне не хочется, — неубедительно пробормотала я. —Лучше в свое переоденусь.

— Твою одежду сожгли.

— Где мой рюкзак?

У меня же есть смена одежды! Вещи в рюкзаке влажные, затхлыеи противные, но уж лучше так, чем щеголять в одеянии фейри.

Вещи обнаружились под туалетным столиком. Я достала небрежноброшенный туда рюкзак, расстегнула молнию, вывалила на пол содержимое. Одежда,скомканная в мятый вонючий клубок, источала кислый и влажный запах, зато онапринадлежала мне. Поломанный айпод вывалился из кармашка, запрыгал помраморному полу и остановился в нескольких шагах от Пижмы.

Сатирочка взвизгнула, невероятным прыжком вскочила накровать, вцепилась в спинку и расширившимися глазами уставилась на плеер наполу.

— Что это?!

— Где? Это? Это айпод. — Я поморщилась и подняла игрушку спола. — Такое устройство, которое играет музыку, но оно сломалось, и я не смогупоказать тебе, как оно работает. Обидно.

— Оно воняет железом!

Я озадаченно нахмурилась.

Пижма уставилась на меня огромными карими глазами и оченьмедленно отцепилась от своего насеста.

— Ты... ты это можешь брать в руки? — прошептала она. — Онотебя не жжет? Не отравляет кровь?

— Э... — Я покосилась на безобидный айпод в руке. — Нет...

Она содрогнулась.

— Пожалуйста, убери это.

Я пожала плечами, сгребла рюкзак и запихнула плеер в боковойкарман. Пижма вздохнула и расслабилась.

— Прости, не хотела тебя расстраивать. Король Оберон повелелмне составить тебе компанию до начала праздника в Элизии. Ты желаешь увидетьдвор?

Вообще-то не особенно, но это лучше, чем сидеть взаперти иничего не делать.

«А вдруг отыщу выход?!»

— Ладно, — согласилась я. — Но сначала переоденусь.

Сатирка покосилась на мою человеческую одежду, смятой кучейвалявшуюся на полу, и сморщила носик, вежливо удержавшись от комментариев.

— Как тебе будет угодно. Я подожду снаружи.

Я влезла в мешковатые джинсы и помятую футболку, испытавмимолетно злорадное удовольствие от привычного и удобного наряда.

«Вещи мои жечь собрались? — злобно подумала я, выуживаякроссовки и обуваясь. — Я-то к их двору никак не отношусь и уж точно не хочузваться его дочерью. Пусть что угодно говорит».

На туалетном столике лежал гребень; я схватила его ипринялась распутывать волосы. При взгляде в зеркало внутри у меня все сжалось —мое отражение выглядело еще хуже, чем раньше, причем я даже не моглаопределить, что поменялось. Понятно одно: чем дольше тут находиться, тем меньшеот меня останется.

Я поежилась и схватила рюкзак, с удовольствием почувствовавего знакомую и приятную тяжесть. Пусть в нем нет ничего, кроме сломанногоплеера, это мой рюкзак! Не глядя в зеркало, но чувствуя спиной чуждый взгляд, яраспахнула дверь и выскользнула в заросли.

Лунный свет сочился сквозь листву, окутывал тропинкусеребристыми тенями. Интересно, сколько я спала? Теплый ночной ветерок доносилотголоски какой-то мелодии. Пижма вышла ко мне из туннеля, и в темноте ее лицопоказалось совсем нечеловеческим, каким-то черным и почти козлиным. Лунный лучскользнул по ней, и моя провожатая снова сделалась прежней. Она с улыбкой взяламеня за руку и повела вперед.

На этот раз ежевичный туннель показался длиннее, с изгибамии поворотами, которых я совсем не помнила. Один раз я обернулась, но колючки занами сомкнулись, и проход пропал из виду.

— Э...

— Не беспокойся. — Пижма потянула меня вперед. — При дворезаросли приводят куда захочешь, нужно только знать, куда идти.

— Куда мы идем?

— Увидишь.

Туннель привел нас в перелесок, озаренный лунным светом.Ветер донес отголосок какой-то мелодии: гибкая зеленокожая девушка наигрывалачто-то изящное на арфе из чистого золота. Юные девы-фейри обступили высокоекресло, оплетенное листвой, с белыми розами, растущими из подлокотников.

У подножия кресла сидел человек. Я моргнула и потерла глаза,стряхивая наваждение. Нет, действительно человек: светлокудрый юноша с пустыми,словно зачарованными глазами, обнаженный по пояс. Шею пленника охватывалзолотой ошейник, от которого тянулась тонкая серебряная цепочка. Стайка фей порхалавокруг него, целуя обнаженные плечи, поглаживая юношу по груди, нашептывая емучто-то на ухо. Одна из них лизнула шею молодого человека розоватым язычком,другая ногтями чертила кровавые узоры по его спине, и пленник весь вытянулся отудовольствия. Меня замутило, и я отвела глаза. А через миг совсем забыла обокружающих меня существах.