Я схватила рюкзак с кухонной полки и только собраласьвернуться в Чулан, как внутри что-то заерзало. Я чуть не выронила рюкзак отудивления. Изнутри раздалось тоненькое хихиканье. Я подошла к столу, бросила нанего рюкзак, схватила нож и расстегнула молнию, готовая пронзить то, чтопоявится из мешка.

В рюкзаке лежал мой плеер, поломанный и беззвучный. Я совздохом застегнула молнию, отнесла рюкзак в кладовку и пристроила его в уголке.Свернувшись клубочком на полу, я положила голову на мешок с зерном и задумалась— об Итане, о маме, о школе. Хватились ли меня дома? Ищет ли меня хотькто-нибудь? Заявили ли в полицию? А может, осматривают с собаками места, вкоторых я бывала в последнее время? Или мама обо мне забыла, так же какнаверняка забыл и Люк? Будет ли мне куда возвращаться, даже если я и разыщуИтана?

Я задрожала, в глазах затуманилось, по щекам потекли слезы,мешок под головой намок, волосы слиплись от влаги. Я уткнулась лицом в грубуюткань и зарыдала. Все, хуже быть не может: я заперта в темном чулане, безвсякой надежды отыскать Итана, и впереди — ничего, только страх, боль иусталость. Я была готова сдаться.

Постепенно слезы высохли, дыхание сделалось ровнее, и япочувствовала, что в кладовке есть кто-то еще.

Приподняв голову, я сначала увидела свой рюкзак — там, где яего и бросила, в углу. Молния расстегнулась, словно открылась зияющая пасть.

Я заметила внутри айпод.

А потом... увидела глаза!

Сердце мое оборвалось; я торопливо села, стукнувшисьзатылком о полку. Сверху посыпалась пыль. Я обомлела и метнулась в дальнийугол. Я ведь уже видела эти глаза — смышленые, светящиеся зеленым блеском.Маленькое создание, поменьше гоблинов, с глянцевой черной кожей и длиннымитонкими конечностями, напоминало чудовищную помесь паука и обезьянки. Огромныегоблинские уши мелко подрагивали. Странное существо улыбнулось, от чего уголосветился бледным голубоватым отблеском его зубов.

Оно заговорило.

Голос его звучал как-то бестелесно, похоже на звук израдиоприемника сквозь помехи. Сначала я ничего не понимала. А потом, как будтопереключили канал, помехи рассеялись, и стало возможно разобрать слова.

—...Ждут, — невнятно трещал радиоголос. — Приходи... кжелезному... там держат... твоего брата...

— Итан? — Я подскочила, снова ударившись затылком. — Где он?Что ты о нем знаешь?

—...Железный двор... мы... ждем...

Существо замерцало в темноте, подрагивая, точно слабыйвидеосигнал, и с шипением погасло. Чулан опять погрузился во тьму.

Я лежала в сумраке кладовки, прислушиваясь к бьющемусясердцу и размышляя над словами существа. Я ничего не поняла из этогопризрачного радио объявления, только то, что брат мой — жив, а нечто,называемое Железным двором, ждет неведомо чего.

«Ладно. — Я сделала глубокий вдох. — Итан и отец еще живы.Сдаваться нельзя. Чего ты как плакса, соберись!»

Я схватила из рюкзака айпод и запихнула в задний карманджинсов. А вдруг нелепое создание вернется с новостями об Итане? Нужно бытьготовой! Потом я улеглась на прохладный пол, закрыла глаза и принялась размышлять.

Следующие два дня прошли как в тумане. Я выполняла всеприказы великанши: мыла посуду, терла полы, срезала мясо со звериных туш до техпор, пока руки не покрылись мозолями. Никаких заклятий на меня не накладывали,а Сара Шкуродерка начала посматривать на меня с невольным уважением. Кормилименя просто: хлебом, сыром и водой. Женщина-тролль объяснила, что болееэкзотическая пища может нарушить слабенькое человечье пищеварение. По вечерам ябез сил валилась на пол в чулане и немедленно засыпала.

Существо с паучьими конечностями больше не появлялось, икошмары мне не снились.

Тем не менее я держала ушки на макушке, собирая по крупицаминформацию, которая поможет мне при побеге.

Из-под орлиного взора Сары Шкуродерки не сбежишь. Великаншавозникала у меня за спиной всякий раз, как только я помышляла о передышке, иливрывалась на кухню, едва я заканчивала выполнять очередное поручение. Однаждыночью я попыталась ускользнуть из кухни, но за дверью вместо прохода в колючихкустах оказалась еще одна кладовка.

Я почти отчаялась, но заставила себя терпеть.

«Наступит время, — повторяла я себе, — и тогда... тогда ужнужно быть готовой». По мере возможности я переговаривалась с остальнымиработниками кухни, с созданиями, которые назывались брауни и домашними гномами,но почти никакой информации от них не получила. Потом я выяснила нечто, от чегосердце радостно забилось. Празднество в Элизии — событие, из-за которого всякухня сбилась с ног, — должно состояться через несколько дней. По традицииСветлый и Темный дворы сходились на нейтральной территории, чтобы обсуждатьполитику, подписывать новые соглашения и скреплять свой ненадежный союз. Веснойнеблагий двор прибывал во владения Оберона, а зимой Темный двор традиционно принималу себя. Приглашены были все придворные, а нам, работникам кухни, присутствоватьполагалось в любом случае.

Я все так же тяжело работала, а в голове роились планы кпразднику.

На третий день моей кухонной ссылки к нам явились гости.

Я стояла над корзинкой с крошечными перепелками. Мнеполагалось ощипывать птичек после того, как Сара Шкуродерка сворачивала имголовы и швыряла мне. Я старалась не смотреть на повариху, которая то и дело всовывалалапищу в клетку, хватала трепещущую от ужаса птицу и с громким хрустомоткручивала ей головку. Потом она бросала безжизненное тельце в корзинку, точносорванное с ветки яблоко, и вытаскивала следующую жертву.

Двери стремительно распахнулись, наполняя кухню светом, и впомещение вошли три рыцаря-фейри. Их длинные серебристые волосы, стянутые впучки, мерцали в полумраке кухни.

— Мы пришли за полукровкой, — высокомерно объявил один изних; голос его звенел по всей кухне. — По приказу короля Оберона, она пойдетвместе с нами.

Сара Шкуродерка покосилась на меня, фыркнула и выхватила изклетки очередную перепелку.

— Я не возражаю. Эта дуреха только под ногами пугается.Заберите ее из моей кухни с глаз долой! — Она убедительно закончила своютираду, с хрустом свернув очередной птичке шею.

От плиты на замену мне кинулся какой-то домовой, шикнул наменя и вскарабкался на стул, чтобы быть повыше.

Я вспомнила о рюкзаке, который так и валялся на полу вкладовке, пробормотала какие-то извинения, вытащила рюкзак из чулана иторопливо вернулась на кухню. Никто из брауни не глядел на меня; СараШкуродерка не на шутку рассердилась. Я пошла за рыцарями прочь из кухни,испытывая облегчение вперемешку со странным чувством вины.

Провожатые вывели меня сквозь ежевичные заросли к новойдвери и без всяких объяснений открыли. Я вошла в небольшую спальню, совсем нетакую роскошную, как моя первая комната, но довольно милую. За дверью всоседнее помещение виднелся круглый, полный пара бассейн. Я с тоской подумала ованне.