- Было бы очень кстати, - радостно согласился он и важно добавил: – Мне простой чёрный чай, пожалуйста. Без сахара и сливок.

- Не любите сладкое? – пошутила я.

Ферет сделал страшные глаза и произнёс, понизив голос:

- Обожаю! Но мужчине ведь не полагается быть сладкоежкой. Так что сохраните мою тайну.

- Непременно, - пообещала я.

Когда осмотр больной был закончен, аптекаря ждали чашка горячего чая со сливками и сахаром, и кусок Вислоухого пирога на фарфоровом блюдце. Мы расположились в гостиной, и я спросила о самочувствии Марлен.

- То, что я вижу – очень хорошо, - сказал Ферет, уписывая пирог за обе щеки. – Девочка бодра, весела, глаза блестят. Надеюсь, прошлый инцидент был всего лишь недоразумением. Но за её питанием надо следить особо.

- Мы обязательно уделим этому самое пристальное внимание, - серьёзно заверила я его.

- Слышал, вы собираетесь в гости к Миттеранам? – спросил аптекарь.

- Как быстро здесь разносятся новости, - заметила я.

- Не быстрее, чем везде, - засмеялся Ферет. – Просто Марлен мне рассказала о ваших планах.

- Ей очень нравится мадемуазель Дайана. Мне кажется, девочке пойдёт на пользу общение с такой благородной и милой барышней. Там будет весело, как мне кажется, а Марлен, на мой взгляд, нуждается в весёлой компании.

- Совершенно верно, ещё как нуждается, - заверил меня аптекарь. – В жизни не встречал более серьёзного ребёнка. Всего пару раз видел, как она улыбается, а что касается смеха – даже не знаю, умеет ли она смеяться. Постарайтесь развеселить её, Кэт. Дети должны радоваться жизни.

- Приложу к этому все усилия, - ответила я ещё серьёзней.

- Что же касается девицы Миттеран, - Ферет ложкой соскрёб с блюдечка остатки пирога и карамели, - то не такая уж она и благородная. Её отец получил дворянство по ходатайству милорда Огреста, в благодарность за помощь по торговле сланцем. А дедушка нашей милой Дайаны в своё время торговал зерном. Но вы не слишком задирайте перед ними свой аристократический носик, потому что Дайана – это кумир всех девиц этого города. Барышни любят возводить кого-то на пьедестал, и эта роль досталась Дайане. Скорее всего – из-за голубых глаз и белокурых локонов. Ведь у романтической героини обязательно всё должно быть золотистым и голубым.

- Это закон любого романа, - усмехнулась я.

- Вот-вот, - Ферет допил чай и теперь энергично жестикулировал, позабыв положить ложку. – Дайана – милая, умненькая, и, вообще – идеал, но только доброй её не назовёшь. Не поссорьтесь с ней, Кэт. Иначе эта фея сумеет превратить вашу жизнь в ад.

- Каким же образом? – удивилась я, подливая ему ещё чаю.

- Мало ли способов у девиц, - пожал плечами аптекарь. – Нежные лани имеют острые рожки и копытца, и иногда очень ловко пускают их в ход.

- Можете за меня не волноваться, - успокоила я его. – В столице я частенько встречала барышень, подобных мадемуазель Дайане, и прекрасно умею с ними ладить.

- Не сомневаюсь, - он улыбнулся мне поверх чашки. – Но лучше бы вы с ней и правда поладили, с Дайаной. Потому что это мужчина выскажет вам всё в лицо, погрозит кулаком и забудет, а у девушек всё по-другому. Они будут улыбаться и сюсюкать с вами, зато за глаза понарасскажут такого, что оглянуться не успеете, как вас начнут забрасывать камнями и гоняться за вами с осиновым колом.

- Намекаете, что мадемуазель – главная сплетница в Шанталь-де-Нэж? – спросила я с любопытством.

Ферет посмотрел в потолок, отставил чашку, потёр подбородок и смущенно хмыкнул:

- Уверен, что вы считаете главным сплетником меня.

- Вот как? – я добавила к своему непонятному вопросу самую вежливую улыбку из личного арсенала. Вроде бы и удивилась, но и не отрицала очевидного.

- Можете так считать, - добродушно засмеялся аптекарь, - но я, действительно, знаю всё обо всех в этом городе. Мне рассказывают то, что и собственному исповеднику не доверят… А я решил поделиться с вами. Вы мне очень понравились, Кэт. Ваше появление здесь – это как глоток свежего воздуха.

- По-моему, вы мне слишком льстите, - ответила я. – Хотите ещё пирога?

- Очень вкусно! – переменил он тему. – Я бы не отказался, но тогда мне придётся не идти до дому, а катиться, как колобку.

- Я заверну вам с собой, месье. Чтобы вы превратились в колобка уже дома, где вам не надо будет никуда катиться.

- Вы очень добры, - поблагодарил Ферет сердечно. – Надо быть глупцом, чтобы отказаться от такого.

Взгляд его скользнул мимо меня и задержался на ком-то за моей спиной. Я оглянулась и увидела Огреста. Он стоял на пороге, заложив руки за спину, и смотрел на нас странно – вроде бы и неодобрительно, но в то же время с сожалением.

- Добрый день, милорд, - поздоровался аптекарь. – Хотели поговорить со мной о Марлен?

- Хотел, - медленно произнёс Огрест, глядя только на него, и я сразу догадалась, что меня игнорировали намеренно. – Но вы заняты, как я погляжу.

- Всего лишь рассказываю барышне Ботэ известные городские сплетни, - широко улыбнулся Ферет. – Про вас тоже, не переживайте.

После этих слов я ожидала, что милорд Огрест рыкнет что-нибудь – вроде того, что надо знать своё место. Но он лишь опустил глаза, и губы его сжались в тонкую полоску.

- Сожалею, но должен идти, - продолжал Ферет, вставая из-за стола и кланяясь мне. – Пирог был – изумительный! Я буду мечтать о нём до нашей новой встречи.

Огрест повернулся вполоборота, не мешая нам прощаться, но и не уходил, и даже начал пристукивать каблуком, будто торопил.

Когда они ушли, я некоторое время сидела в столовой, глядя на фарфоровые чашку и блюдце. От размышлений меня оторвала госпожа Броссар, которая громко повторяла моё имя. Очнувшись, я схватила поднос с посудой и понесла их в кухню, а по дороге увидела добрую нянюшку, которая опиралась ладонями на перила и зорко оглядывала холл – как орлица в поисках добычи.

- Где вы были?! – возмущенно спросила госпожа Броссар, увидев меня. – Я уже час не могу вас дозваться!

- Угощала чаем мастера Ферета, - скромно ответила я. – Мы были в столовой.

- Извольте быть в своей комнате, если не занимаетесь с Марлен, - сухо заметила госпожа Броссар. – Поднимитесь, мне надо кое-что вам сказать.

- Сию секунду, - заверила я её, - только отнесу посуду Лоис.

Разумеется, я не торопилась, оставив поднос в кухне, немного поболтала с Лоис, забрала кулинарную книгу и только после этого отправилась на второй этаж.

К этому времени госпожа Броссар только что не дымилась от злости.

- Вы не торопились, - сказала она, когда я поднялась к ней.

- Сожалею, что заставила вас ждать, сударыня, - сказала я без тени раскаяния. – Так о чём вы хотели поговорить?