- Что ещё вы можете о нём сказать?

- Он далеко не неврастеник, никогда не впадает в истерику, не мечет молнии. Павел Алексеевич воплощение спокойствия и благоразумия, этот человек умеет принимать правильные решения, ему за пятьдесят, худощавое сложение, высок, сутулится, над левым глазом шрам от попадания осколка - это его немецкие танкисты наградили в октябре сорок первого года, кожа над глазом натянута, налицо явная асимметрия. Его невозможно не узнать. Насчёт выносливости ничего не знаю, судя по возрасту, он не атлет, но всё же когда-то боевой командир, специалист по разведке, умеет стрелять, маскироваться…

- Товарищ майор, лес кончается, - донёсся крик из колонны впереди. - Открытая местность. Что делать?

- Рассредоточится на опушке, - приказал Брагин, спохватился и придерживая локтем ППШ на плече, заспешил в голову колонны.

Сосняк оборвался, с опушки открывалась величественная панорама, местность плавно опускалась и только в двух верстах к северу снова начинались возвышения. На всём видимом пространстве высились каменные мегалиты, разнообразных конфигураций, островки елового леса сползали с покатых холмов, единственная снежная вершина находилась чётко на севере, господствовала над окружающим миром, возможно это была иллюзия, но то, что находилось дальше двухкилометровой дистанции, выглядело совершенно непроходимым.

- Придётся нам записываться в горные егеря, - убитым голосом произнёс Филимонов.

- Партия прикажет – запишемся, - отрезал Коломиец.

- Вы меня простите, но не всё так плохо, как кажется, - пробормотал Капустин, он с жадностью естествоиспытателя, добравшегося до края земли, поедал глазами местность и даже не заметил как люди брезгливо от него отодвинулись.

- Товарищ майор, тропа протоптана прямо, видите, - сказал Звягинцев. - Там трава до сих пор примята, целая толпа валила, дорожка тянется в долину, убегает вон за того великана.

- Вижу, - отозвался Брагин.

Перевалило за полдень, облака разбежались, светило находилась за спинами, но его свет отражался от гладких каменных поверхностей, слепил глаза, тропа спускалась в долину, огибала россыпи булыжников, причудливые останцы, разбросанные по открытой местности тянулись к дальнему лесу у подножия гор.

- Пойдём по тропе, товарищ майор? - деловито осведомился Звягинцев. - Выбора нет, только так мы их догоним.

- Подожди, сержант. В другой раз будем спешить.

Влад заметил что-то нехарактерное для этой местности, какой-то отблеск, смазанное движение. Глаза его прилипли к окулярам бинокля, ему не показалось. Чёрт возьми, это были люди, они вышли из-за дальней скалы, фактически граничащей с лесом, направлялись в сторону опушки, уже подходили к лесу. Руки Брагина задрожали, но он упрямо всматривался, покачивались спины, нагружённые тяжёлыми ранцами, поблёскивало солнце на стальных шлемах, пересчитать немцев было невозможно, часть их уже скрылась в лесу.

- Товарищ майор. Вы что-то заметили? Дайте бинокля! - взмолился Зацепин.

Он фактически отобрал у командира бинокль, стал жадно всматриваться. Чужаков можно было засечь и без оптики, если знать куда смотреть - часть отряда была в штатском, кто-то кутался в плащ палатку, оглядывался, но разглядеть его лицо на таком расстоянии было просто нереально.

- С ранцами идут, - пробормотал Зацепин.

- Ага, в школу! - заявил Коломиец и отобрал бинокль у старшего лейтенанта.

Остальные не дышали, напряжённо всматривались, никто не жаловался на плохое зрение.

- Всё, ушли. Что делать будем, командир? - Коломиец оторвал бинокль от глаз и выжидающе уставился на майора.

«Рвать с высокого старта резона нет. Надо ждать, учитывая открытое пространство за спиной. Немцы обязательно оставят наблюдателя, несколько минут он будет наслаждаться видами», - подумал Влад и тихо проговорил:

- Противник незначительно превосходит нас в живой силе, на нашей стороне внезапность и возможность манёвра. Выжидаем пять минут и бежим через долину.

- Под пулемёт бы не попасть, - сказал Богуславский и как-то смущённо почесал переносицу. - Там всё открыто, хрен спрячешься. Но сами решайте, товарищ майор. Вы командир.

- Мне позволено кое-что сообщить? - Капустин давно хотел высказаться и наконец-то решился.

- Нет! - проворчал Филимонов.

- Что вы хотели? - Брагин вскинул голову.

- Заснеженная гора называется Ольхенберг, - начал издалека Капустин. - Немцы не знают этой местности, поэтому идут на видный ориентир. Это направление примерно совпадает с тем, которые им требуется, но прямо они не пройдут, там сложный характер местности, чего стоит один только восьмиметровый обрыв, который тянется почти на полтора километра. Брать правее Шломбергу нет смысла, этот путь на Авертау, а ему там делать нечего, поскольку в городке стоят советские войска. Метров через триста немцы упрутся в обрыв и им придётся двинуться на запад, там непроходимые скалы, где можно элементарно разбиться. Далеко не все в этой команде имеют навыки бойцов горной дивизии Эдельвейс. Я уверен в том, что они появятся вон там, - Капустин вытянул руку влево на северо-запад. - Если мы пустимся на перерез через долину, то теоретически можем перерезать им дорогу.

- Или же, не успеем и попадём под обстрел… - Брагин кусал губы. Капустин не был заинтересован в гибели группы, в этом случае он сам рисковал жизнью да и семью в Забайкалье НКВД не пощадит. Допустим. Лучше прочих знал на что способна это почтенное ведомство.

- Товарищ майор, неужели мы ему поверим? - спросил Филимонов.

- Лично я не рискнул бы, - сказал Коломиец и брезгливо поморщился.

- Сколько волка не корми… Помяните моё слово, товарищ майор. Этот предатель нас когда-нибудь подставит.

- Я вас не подставлю, - произнёс Капустин. - Но повторяю предложение, озвученное мною весьма рискованное, я не настаиваю, но решение надо принимать немедленно, иначе потеряем время.

- Откуда вы всё это знаете?

- Я полгода служил в этих горах на командной должности. Мы работали с картами крупного масштаба, совершали облёты территории, несколько раз на предприятиях вводился чрезвычайный режим, поступали данные, что в горах замечены партизаны и это не было фальшивкой. Мне приходилось выслеживать группы, скрывающиеся в горах.

- Не могу это слушать, - Коломиец сплюнул и отвернулся.

Брагин пытливо всматривался в лицо Капустина, тот сильно волновался, но похоже отвечал за свои слова.

- Вы понимаете, Вадим Евгеньевич, что вас ожидает если вы собрались заманить нас в ловушку?

- Я всё прекрасно понимаю, гражданин майор. Мне нет резона загонять вас в ловушку, мы теряем время, немцы уже дошли до обрыва. Девяносто процентов за то, что они теперь повернут на запад.

Это были не самые простые минуты. Ветер свистел в ушах, вещевые мешки стучали по спинам, пробежать предстояло не меньше двух километров, люди выкладывались по полной. Мелкие камни выстреливали из под ног, мимо проплывали каменные исполины, самых затейливых конфигураций. «Туристов бы сюда водить». Карпович споткнулся о камень, вросший в землю, покатился, но смог сгруппироваться, отделался ушибленной ногой. Автоматчики Звягинцева вырвались вперёд, следом бежали оперативники, остальные отстали. Брагин обернулся - чёрт бы их побрал, этих отстающих. Богуславский выбрал роль надзирателя - толкал в спину Капустина, которой уже задыхался, лётчик что-то матерно кричал, чешка держалась, волосы её растрепались, она закусила губу, на симпатичном личике не было ни кровиночки, её товарищ по сопротивлению вырвался вперёд, потом обернулся, стал ждать, дрожа от нетерпения схватил женщину за локоть, потащил дальше.