который всегда был рядом, который любил его и которого любил он, в его жизни больше не появится?

И было ли у меня вообще такое право - решать за всех?

- Мы немного погостим у дедушки с бабушкой, - ответила аккуратно. - А потом… потом мы с тобой найдем себе новую, красивую квартиру! Целая квартира и только для нас двоих - разве не здорово?

- Но папа…

Он не договорил, да этого и не требовалось - боль в голосе говорила за него.

Я не без труда проглотила вставший в горле ком.

- Ром, я не знаю ничего насчет папы. Пока - не знаю.

- Почему?

Конечно, нужно было как-то все ему объяснить. Но как? Несмотря на всю обиду, гнев и боль, я не могла вот так легко и в одночасье порвать со всем, что связывало меня с Яковом.

Тем более, что сын так явно, так очевидно в нем нуждался.

Вот только был ли Рома нужен отцу теперь, когда у того появилась другая семья?

- Потому что твой папа плохо поступил с нами - с тобой и со мной, - ответила наконец после мучительных размышлений. - Он привел в наш дом свою другую семью. И я пока не знаю, смогу ли его простить.

- Он сделал тебе плохо, - неожиданно резко отозвался сын. - Я его не прощу.

Я подалась ближе, крепко обняла своего защитника и постаралась сказать как можно более легко и оптимистично:

- А вдруг папа станет вести себя хорошо? Как знать, может, тогда мы с тобой его и простим?

Я не увидела, но почувствовала - сын мотнул головой, отрицая даже саму эту возможность. Переубеждать его я не стала, просто сказала:

- Я тебя люблю.

А потом выпрямилась и с бодростью, которой совсем не ощущала, заявила:

- А теперь пора кушать. Пельмешки заждались.

Рома покорно кивнул, но я чувствовала, что ни у кого из нас на душе легче не стало.

По крайней мере, пока.

Глава 31

Следующим утром я очнулась с совершенно квадратной головой.

Не без труда разлепив глаза, обвела ими затемненную шторами комнату, не сразу сообразив, где вообще нахожусь.

Взгляд наткнулся на старого, порядком потрепанного мягкого мишку, перескочил на статуэтку ангела с широко распахнутыми над головой крыльями, скользнул по гладкой поверхности янтарной шкатулки, уперся в витиеватую раму зеркала над столиком, замер на резных, деревянных часах на стене…

Моя старая спальня. Мои старые вещи…

Я, хоть и заглядывала к маме регулярно, только теперь поняла внезапно: за те годы, что я жила отдельно, она почти ничего не поменяла здесь, словно эта комната все еще меня ждала. На ум пришла странная, отстраненная мысль: любовь порой выражается вот в таких, совершенно неочевидных и мелких деталях, над которыми чаще всего не задумываешься, и даже их не замечаешь…

И как бы ни вели себя мои родители, сколько бы мы ни жили раздельно, часть меня всегда оставалась здесь, бережно хранимая от времени и пыли. И я всегда знала, что в случае чего - мне есть куда вернуться.

Эти мысли грели. Но следующее озарение вынудило испуганно подскочить на постели…

На циферблате часов стрелки двигались к отметке «двенадцать»…

Двенадцать дня?! Господи, я же все проспала!

Вскочив на ноги, я стремительно вылетела из комнаты, растерянно огляделась…

В зале никого не было. Добежав до кухни, распахнула дверь… и выдохнула.

Рома сидел рядом с мамой, и оба они были погружены в собирание… пазла.

Поразительно. Никогда еще я не видела сына за подобным занятием. А потому только и сумела сказать:

- Мы в садик проспали…

Две головы поднялись мне навстречу, две пары глаз удивленно, синхронно моргнули…

- Ромка сказал, что сегодня в садик не хочет, - сообщила мама. - Тем более, что далеко вам отсюда ехать… так что, я подумала, что, может, лучше сама с ним теперь буду сидеть?

Я представила, как мой сын окончательно теряет остатки психического здоровья в той атмосфере, в которой жили родители, и неловко покачала головой:

- Спасибо, мамуль… но это ведь тяжело. Я его в другой садик переведу, как только мы снимем квартиру.

- Да оставались бы у нас… - начала было мама, но, к счастью, не договорила, потому что вдруг вспомнила:

- Ой! У тебя же телефон трезвонил все утро! Я не знала, как его отключить, поэтому просто в прихожую вынесла…

Внутри что-то невольно дрогнуло. Я развернулась, быстро прошла в прихожую, взяла со столика свой смартфон…

Разблокировать отважилась не сразу. Солгала бы себе самой, если бы сказала, будто не ждала, что увижу пропущенные от Якова… И что хочу и одновременно не хочу видеть его имя в списке вызовов.

Мотнув головой, чтобы отогнать эти мысли, я все же зашла в телефон. Ни одного звонка от Якова там не было…

Зато другой номер звонил много и настойчиво. Начиная с десяти утра - больше десятка раз…

Вряд ли обычные спамеры были столь настырны. Значит, скорее всего, это что-то действительно важное…

Я нажала на номер, чтобы перезвонить.

Мне ответил незнакомый женский голос…

- У меня пропущенные от вас, - перешла я сразу к самой сути.

- А-а, вы, наверно, Карина?

- Да, это я.

- Меня зовут Анна. Я представитель компании «Финтэкс», вы были у нас на собеседовании…

Я крепче сжала смартфон в руках. Предложение работы от этой компании было одним из лучших среди тех, что я отсмотрела…

- Вы нам понравились, - продолжила, тем временем, девушка. - Мы хотели бы уточнить - когда вы сможете приступить к работе?

Перспективы шагнуть в новую жизнь, больше ни в чем не зависеть от Якова, который меня предал, были соблазнительными и будоражащими. Не задумываясь, я выпалила:

- Завтра!

Собеседница на том конце явно улыбнулась - это слышалось в ее голосе…

- Тогда подъезжайте к нам к десяти. Я направлю вам на почту всю необходимую информацию…

* * *

Я стояла перед зданием, в котором располагался офис Якова. Когда-то, еще совсем недавно, я сказала бы - «наш»…

Но ничего общего у нас отныне больше не было. Ничего, кроме сына. И это было, наверно, к лучшему, но все равно… тяжело.

Глубоко вздохнув, я все же шагнула вперед. Вошла внутрь, прошла по своему пропуску, поднялась на нужный этаж…

Надеясь нигде не наткнуться на бывшего… сожителя, направилась прямиком в отдел кадров.