Кира едва замечала Мэдисон и Пайпер в золотистых платьях, стоящих справа от Тарека, и их облаченных в смокинги мужей, Зейна и Адана, занявших места с левой стороны. Впереди нее вышагивала Жасмин, разбрасывая лепестки роз. Церемонию должен был проводить Рафик, на котором была белая лента с гербом семьи Мехди.

Прежде чем шагнуть на импровизированный помост, украшенный белыми розами, Киру остановил отец. Он поцеловал ее в щеку и шепнул на ухо:

– Желаю тебе счастья, доченька! А если он будет плохо с тобой обращаться – я еще не так стар, чтобы дать ему отпор.

– До этого не дойдет, обещаю, папуль. Но спасибо за предложение! – улыбнулась Кира.

Приподняв полы струящегося белого платья с высокой талией, скрывающей живот, она взошла на помост, вручив свой букет из красных роз Мэдисон. Ей было все равно, что подумают о ее статусе беременной невесты. Сейчас для нее был важен только ее будущий муж.

Она встала рядом с Тареком, и они внимательно выслушали Рафика, который произнес речь о семейных обязательствах. Закончив, он разрешил им повернуться друг к другу и произнести клятвы верности.

У Киры в один момент все слова вылетели из головы, поэтому она решила сказать просто и от души.

– Тарек, твое появление в моей жизни – приятный, хоть и неожиданный сюрприз. Я выбрала тебя своим мужем за твое умение сопереживать, за твою готовность любить и самоотверженное отношение к нашим детям. Ну и за яхту тоже. – Гости захохотали. Она закончила словами: – Я люблю тебя всем сердцем и буду любить всегда.

Он на мгновение опустил глаза, а когда они встретились взглядом, Кира увидела, как он растроган.

В свою очередь, Тарек признался ей в любви по-арабски, рассказал о своих чувствах к ней на французском и закончил на английском языке.

– В присутствии свидетелей я клянусь, что в нашей супружеской жизни ты не будешь ни в чем нуждаться. Я с нетерпением жду, как мы будем просыпаться вместе каждое утро, засыпать вместе каждую ночь, и я буду прикладывать все усилия, чтобы делать тебя счастливее. Ведь если ты счастлива, то счастлив и я. Также я клянусь участвовать в ночных кормлениях и смене подгузников, как предписал мой брат Адан.

Снова раздались смешки. Но Тарек продолжил серьезно:

– То, чему ты меня научила, не стоит никаких богатств. Я люблю тебя, rohi[5].

Кира была на седьмом небе от счастья.

Рафик провозгласил:

– Властью, данной мне, как королю суверенного государства Баджул, объявляю вас мужем и женой! Можешь поцеловать невесту, Тарек.

Следуя указанию Рафика, Тарек обнял Киру за талию и нежно поцеловал. Мэдисон вернула букет Кире, и они сошли с помоста под аплодисменты и пожелания счастья.

Выйдя в коридор, Тарек завел жену в свой кабинет и закрыл дверь. Потом он подошел к ней и заключил ее в объятия.

– Ну что, теперь у нас медовый месяц?

Кира игриво шлепнула его букетом по рукам.

– Сначала банкет!

Он уткнулся носом ей в шею.

– Гости без нас не заскучают, там же куча еды.

Куча еды – это еще мягко сказано. Кира собственнолично занималась организацией банкета весь прошлый месяц.

– Спокойствие! Я буду в твоем распоряжении все три недели на яхте.

Тарек погладил ее по животу с таким благоговением, что Кира чуть не заплакала.

– Вот мы и поженились, перевезли сюда Жасмин, осталось только одно дело сделать, – произнесла вдруг Кира.

Он недоуменно на нее посмотрел:

– Какое?

– Родить ребенка.

– Господи, когда же он вылезет?!

Тарек погладил Киру по вспотевшему лбу. Таким беспомощным он себя еще никогда не ощущал.

– Скоро, rohi.

– Очень скоро, – добавила Мэйза с другого конца кровати. – Нужно еще потужиться.

В глазах Киры показалось отчаяние.

– А что, если я не могу?

– Сможешь, – сказал Тарек, обхватив жену за плечи.

Слабый стон Киры пробрал его до глубины души, но вдруг раздался крик ребенка. Он поднял голову и увидел, что Мэйза держит ребенка.

– Девочка! – объявила Мэйза и положила малышку Кире на грудь.

Тарек своими глазами увидел, как в ней проснулся материнский инстинкт. Это было поразительное зрелище.

– Моя сладенькая девочка, – проворковала Кира, а потом обеспокоенно посмотрела на Тарека. – Ты расстроен, что это не мальчик?

Он накрыл ладонью крохотную спинку своей дочери, испытывая непередаваемые чувства.

– Конечно нет. От мальчишек одни неприятности. Я счастлив иметь двух дочерей.

Кира погладила его по щеке.

– Двух прекрасных дочерей… Жду не дождусь, когда ее увидит Жасмин, когда придет с уроков!

Не обращая внимания на суету и шум из больничного коридора, они наслаждались новыми ощущениями, предвкушением новой жизни. Тарек переживал чувство всепоглощающей любви, которое раньше никогда не испытывал, пока не позволил этой женщине завладеть его сердцем, а его приемной дочери – поселиться в его доме.

– Ребеночка нужно взвесить и измерить, – сказала Мэйза, прерывая их эмоциональную идиллию. – Это не займет много времени.

– Возвращайся поскорее, – произнесла Кира, с неохотой отдавая девочку медсестре.

Тарек придвинул кресло к кровати и взял жену за руку.

– Ты держалась получше многих мужчин.

Кира усмехнулась.

– Да я только нюни распускала.

– Тебе было больно.

– Больно, да, не без этого… Кстати, как мы ее назовем?

После недолгих споров Тарек сказал:

– Давай сделаем, как ты предложила. Возьмем вторые имена наших матерей.

Кира посмотрела на него так, как будто он открыл новую вселенную.

– Гениально! Значит, Лейла Энн Азмар! Жасмин наверняка будет называть ее Энни.

– Не возражаю.

Каждое из этих имен отлично ей подходило. А семейная жизнь, похоже, отлично подходила ему. Все эти годы он был сыном обыкновенных людей, а теперь он сын короля. Он добился успеха, сколотил состояние, но не смог постичь только одного – любви. И теперь он был готов к новому будущему, и рука об руку с ним шла его любимая женщина.

Когда медсестра вернулась и положила младенца ему в руки, миллиардер Тарек Азмар понял: вот оно, истинное счастье.

Давным-давно было известно, что семейные посиделки Мехди больше напоминают приключенческий фильм, так что Кира была настороже. Она сидела за столиком в дворцовом саду, в тени оливковых деревьев, держа на руках шестинедельную дочку, и наблюдала за происходящим вокруг. Жасмин и Кала пытались вскарабкаться на кирпичную стену, не жалея парадных нарядов. Рядом стоял Джозеф и подначивал их, выкрикивая: «Эй вы, мелочь пузатая!» Неподалеку Адан возился с малышом Сэмом, а Пайпер баюкала трехмесячного Брендона. Позади них стоял двоюродный брат Мехди, шейх Раяд Ростам со своим сыном, и его замученная жена Санни положила ему голову на плечо. Завершал картину Рафик и хохочущая Мэйза, которые гонялись за принцем Ахмедом, недавно научившимся ходить. Тарек где-то пропадал уже двадцать минут.