и я кивнул в направлении четы Овечкиных, — только не надо так пристально и демонстративно их разглядывать, аккуратнее… А то вспугнёшь…

— Ты что, на них охотиться собрался? — Истер вопросительно приподняла бровь, потом, хищно прищурившись продолжила осмотр и, спустя секунду по складам произнесла, — не-со-ве-ту-ю.

— А что так? — поинтересовался я, хотя и у меня возникло чувство, что лучше с этими Овечкиными дел не иметь. Никаких. Совсем никаких.

Хотя, если они связаны с тем самым фондом, то всё равно придётся.

— Ты знаешь, мне кажется, — она зябко передёрнула плечами, — что находиться с ними рядом гораздо опаснее, чем в вольере с орианскими крокогаторами. И да, мы с тобой вряд ли сможем их вспугнуть. Они таких как мы на завтрак кушают…

— Ну да, — повинился я, — я неправильно выразился… На самом деле я опасался, что мы привлечём их внимание…

— Пока похоже на то, что обошлось, — отозвалась Истер, — они там с кем то разговор затеяли…

— Ну и хорошо, — вырвалось у меня, — к разговору с представителями фонда я пока не готов.

Сказав это, я опять перевёл взгляд на входные двери, от которых Овечкины уже довольно далеко ушли.

Поток желающих принять участие в мероприятии пока не иссякал. Через дверь в зал входили все новые и новые персонажи.

— А вот это я даже и не знаю, кто… — растеряно сказал Сергей, когда в зал вошла ещё одна пожилая пара.

— Ну и ладно — хмыкнул я, — всех то ты знать не можешь, да и не нужно это…

— Ну, людей, вокруг которых подобострастно увивается Секретарь нашего дворянского собрания, знать всё таки надо… — возразил мой товарищ.

И тут мой взгляд увидел то, чего, вернее, кого, я увидеть никак не ожидал.

Я увидел ту саму девчонку, которая скрашивала моё пребывание на космическом корабле по пути от места службы в центральные миры.

И, кажется, звали её Эви… Или Иви?

Ну да ладно. Возобновлять знакомство я нужным не считал, хотя было интересно, конечно, каким ветром её сюда занесло.

Она, если мне память не изменяет, собиралась, кажется на Керрату. Ей там, вроде бы, работу предлагали.

Так вот, эта моя старая знакомая следовала, как привязанная, за той самой парой, о которой Сергей ничего не знал.

— Серёж, это же доктор Клюгер с супругой, — услышал я голос Светланы, которая, как оказалось, тоже немного разбирается в здешних великосветских новостях, — их сюда Добрянские пригласили.

— Гммм, — а зачем? — поинтересовался Сергей, — у них что, со здоровьем что не так?

— У самих Добрянских всё нормально, у них жена младшего сына чем-то редким болеет. Чем именно, они не распространяются. Нехорошее что-то.

— И вызвали иностранных врачей?

— Ну да, они многих уже вызывали, но, судя по тому, что тут снова новый доктор появился, дела у больной идут так себе, — пояснила Светлана.

— Ага, — подумал я, — видимо, это работодатель Иви, и она входит, так сказать, в команду обеспечения этого медицинского светила. Теперь понятно, как она тут появилась и чем, примерно, будет заниматься. Ничего загадочного, как оказалось.

— Андр, — заговорила клипса связи в моём правом ухе.

— Да, слушаю тебя, Ня, — голос кошки нельзя было спутать ни с каким другим.

— Тут вокруг какие-то подозрительные личности крутятся.

— Тут, это где, на стоянке?

— Ну да, — подтвердила моё предположение икати, — только крутятся они, преимущественно, около нашего бронехода, да вокруг лимузина Карнаухова. И, ты знаешь, не нравится это мне.

— Мне это тоже не по нутру, — пробормотал я, — а шугать пробовали?

— Пока нет, — Ня решила немного поиграть в субординацию, — а ты одобряешь?

— Одобряю, — усмехнулся я.

— Сейчас шуганём, — кошка явно была рада слегка размяться, — отбой.

— Так, опять всё не слава богу, — пронеслось у меня в голове, — надо туда Проньку отправить, пусть присмотрит, а то наши могут и не углядеть… Всё-таки, если наблюдать из бронехода, то можно и упустить тот самый момент, когда добрые люди магнитную мину под днище пристраивают…

Ага, вечер перестаёт быть томным, и вместо отдыха, я чувствую, опять попрыгушки начнутся. Ну да ладно, будем решать вопросы по мере их возникновения.

А сейчас, я смотрю, людской поток почти иссяк, и все, кто хотел в этом зале оказаться, уже в нём находятся.

Вот на подиум вышел какой-то дядька, одетый в длинную церемониальную ливрею. В руках у него большой резной посох.

И он со всей дури начинает громко стучать этим самым посохом в пол.

Многоголосый гул, наполнявший пространство бального зала, начал потихонечку сходить на нет, а этот забавный персонаж в ливрее и завитом парике набрал полную грудь воздуха:

— Дамы и господа! Его Превосходительство действительный статский советник Голощапов Иона Константинович!

Он ещё раз во всей дури врезал по доскам пола своим посохом, и уступил место перед микрофоном важному господину в тёмно-малиновом, с серебряным шитьём, камзоле. Господин выглядел очень богатым и довольным собой.

— Это наш предводитель, если ты не в курсе, — прошептала мне Светлана, стоявшая между мной и Сергеем, — сейчас слова говорить будет…

— Имеет смысл слушать, или можно вздремнуть? — таким же шёпотом осведомился я.

— Да спи, — улыбнулась Светлана и кивнула Истер, — а ты смотри, чтобы он не свалился, а то конфуз выйдет…

— Обижаешь, я в армии и стоя спал, и на ходу спал… — ответил я на эту подначку…

— Ну, давай, минут пятнадцать у тебя точно есть… — Светлана ехидно улыбнулась, — Истер, только не забудь разбудить своего соню…

Глава 18

Развлекаемся

Вздремнуть мне так и не удалось. Предводитель дворянства нашей колонии оказался обладателем весьма пронзительно и неприятного голоса.

А потому, мне таки пришлось выслушать его до конца. И говорил он, как нетрудно догадаться, о грандиозных успехах, достигнутых в отчётном году нашими колонистами.

Через всё его выступление красной нитью проходила мысль о том, что достижение этих феноменальных результатов стало возможным только благодаря его чуткому руководству и неусыпной заботе о нуждах подведомственного ему населения…

Хорошо хоть, что он не стал чрезмерно затягивать свою речь и уложился в двадцать с небольшим минут.

По окончании этой, так сказать, торжественной части, я предложил ребятам вернуться к столикам, а то, судя по активности гостей, очень скоро всё вкусное будет безжалостно съедено.

Надо сказать, что и Серёга, и девушки, сочли моё предложение достаточно здравым.

А потому, пока основная масса гостей приходила в себя от отчётного выступления предводителя, мы успели оккупировать стратегически наиболее выгодные позиции у столиков с закусками.

Но, насладиться сполна кулинарными изысками мне было не суждено.

Стоило мне только зацепить на вилку и потащить ко рту большую головоногую креветку, обильно политую сырно-сливочным соусом, как кто-то начал настойчиво дёргать меня за рукав…

— Дрю… — раздался сзади мелодичный голосок.

Я всё-таки героически донёс до рта эту самую креветку, и, раскрыв его пошире, всё же затолкал её внутрь, несмотря на то, что она растопырила все свои щупальца в наивной надежде избежать предначертанной судьбы.

Ловко протерев губы от соуса кружевной салфеткой, я обернулся, уже, в общем-то, зная, кого увижу перед собой.

И я не ошибся, передо мной стояла, хлопая ресницами, Эви собственной персоной, вся такая женственная и беззащитная.

Стоило мне только встретиться с ней глазами, как она тут же сформулировала свою нехитрую просьбу:

— Пойдём потанцуем?

Справа кто-то хмыкнул, вложив в этот невнятный звук целый спектр эмоций — и удивление, и немой вопрос, что, мол откуда это красота такая неземная нарисовалась, и даже безапелляционное утверждение о том, что все мужики — кобели…

Я обернулся к Истер, так как хмыкала именно она, кивнул, мол объясню всё потом, и опять посмотрел на Эви. Над ней в воздухе плыла цифра «5» и слово «Целитель»… Интересно…

— Рад тебя видеть, — улыбнулся я, — ну, пойдём, потанцуем…

И, приобняв девушку чуть пониже талии, но не ниже, чем позволяют приличия, повлёк её на просторы зала, где в танце уже кружились десятка полтора пар…

Она, прямо со старта, начала ко мне недвусмысленно так прижиматься и заглядывать в глаза, давая понять, что хорошо помнит всё, что между нами было, и, просто таки, жаждет продолжения…

Отсюда я заключил, что дела у неё идут очень так себе.

Иначе, какая девушка, пребывая в здравом уме и твёрдой памяти, променяет определённость и профессиональную карьеру на зыбкую