Потом Арэдэль выехала из Гондолина, и с ее отъездом сталотяжко на сердце Тургона.

А она, подъехав к броду Бритиах на реке Сирион, сказаласпутникам:

— Повернем теперь на юг, а не на север, ибо я не желаюехать в Хифлум; сердце мое жаждет отыскать моих давних друзей, сыновей Феанора.

И так как переубедить ее не удалось, они повернули на юг ипопытались войти в Дориаф. Но стражи не впустили их, ибо Тингол не потерпел бы,чтобы нолдоры — кроме его родичей из рода Финарфина — проникли за Завесу, именее всего друзья сыновей Феанора. Потому стражи границ сказали Арэдэли:"В земли Целегорма, куда стремишься ты, дева, ты не сможешь проехать черезвладения Тингола; придется тебе объехать Завесу Мелиан с севера или с юга.Быстрейший путь — по тропе, что ведет на восток от Бритиаха через Димбар ивдоль северных границ Дориафа, пока не минует Моста через Эсгалдуин и неприведет в земли за Холмом Химринг. Там, как нам известно, и живут Целегорм иКуруфин, и, возможно, ты отыщешь их. Но путь этот опасен".

Тогда Арэдэль повернула назад и отыскала полный угрозы трактмеж зловещими долинами Эред Горгорофа и северными границами Дориафа. И, попав вжуткий край Нан-Дунгорфеб, всадники заплутали в тенях, Арэдэль отбилась отспутников и потерялась. Они долго и напрасно искали ее, боясь, что она попала вловушку или напилась из здешних ядовитых ключей; но жуткие порожденияУнголианты, что жили в ущельях, растревоженные, погнались за ними, и они едваспаслись. Когда же они возвратились, Гондолин узнал печальнейшую весть, иТургон долго сидел один, молча переживая скорбь и гнев.

Между тем Арэдэль, безуспешно проискав спутников, поскакаладальше, ибо была, как все дети Финвэ, бесстрашна и тверда духом; она продолжалапуть и, переправляясь через Эсгалдуин и Арос, попала в Химлад, между Аросом иКэлоном, где в те дни, до прорыва Осады Ангбанда, жили Целегорм и Куруфин. В товремя они отсутствовали — ускакали с Карантиром на восток, в Таргэлион; нонарод Целегорма встретил ее с почетом и просил остаться у них и дождатьсявозвращения их властелина. Там она какое-то время жила спокойно и радовалась,вольно бродя по лесам, но время шло, Целегорм не возвращался — и непокой вновьовладел ею, и она стала уезжать все дальше, ища новых троп и нетоптанных полян.И однажды, в конце года, Арэдэль отправилась на юг Химлада, переправилась черезКэлон и, не успев понять, что случилось, заблудилась в Нан-Эльмоте.

В этой роще в дальние годы, когда молоды были деревья, всумерках Средиземья бродила Мелиан, и чары жили в нем до сих пор. Но теперьдеревья Нан-Эльмота были самыми высокими и темными во всем Белерианде, и солнценикогда не заглядывало туда; и там жил Эол, прозванный Темным Эльфом. Некогдаон был родичем Тингола, но ему было неуютно и беспокойно в Дориафе, и когдаЗавеса Мелиан накрыла лес Рэгион, где он жил, Эол бежал оттуда в Нан-Эльмот.Там и жил он в глубокой тьме, любя ночь и подзвездные сумерки. Нолдоров онсторонился, виня их в возвращении Моргота и нарушении покоя Белерианда; затогномов любил больше, чем все эльфы древности. От него гномы узнавали о многом,что происходило в землях эльдаров.

А надо сказать, что, приходя в Белерианд с Синих гор, гномыпользовались двумя дорогами через Восточный Белерианд, и северный путь, ведя кАросским Бродам, проходил мимо Нан-Эльмота; там Эол встречал наугримов ибеседовал с ними. Когда же дружба их упрочилась, он время от времени уходил вглубинные крепости Ногрод и Белегост и гостевал там. Многое узнал он о работе сметаллами и достиг в ней большой искусности; и он создал металл, прочный, какгномья сталь, но столь ковкий, что мог делаться тонким и гибким — и все жеотводил любое копье или стрелу. Эол назвал его — галворн, ибо был он черен иблестящ, как гагат; и куда бы ни отправлялся Эол, он неизменно облачался вдоспехи из галворна. И все же Эол, хоть и ссутуленный трудами в кузне, был негном, но статный эльф из славного рода тэлери, с лицом благородным, хотя имрачным; взор его проницал тени и мрак, и случилось так, что он увидел АрэдэльАр-Фейниэль, когда она брела по опушке Нан-Эльмота, подобная белой искре средьтемных земель. Дивно прекрасной показалась она ему, и он возжелал ее; и опуталон ее чарами так, что она не могла найти дороги назад и подходила все ближе кего жилищу в сердце леса. Там была его кузня, и его темные чертоги, и егослуги, скрытные и безмолвные, как их господин. И когда Арэдэль, утомленнаядорогой, подошла, наконец, к его дверям, он явился ей и, приветствовав, ввел еев дом. Там она и осталась, ибо Эол взял ее в жены, и прошло немало времени,прежде чем родичи вновь услыхали о ней.

Нигде не сказано, что Арэдэль совсем не желала этого или чтожизнь в Нан-Эльмоте все годы была ей ненавистна. Ибо, хоть по велению Эола ей иприходилось избегать солнца, они часто гуляли вместе под бледной луной; либоона одна шла, куда хотела — Эол запретил ей только искать сыновей Феанора идругих нолдоров. И во мраке Нан-Эльмота Арэдэль родила ему сына и в душе далаему имя на запретном языке нолдоров — Ломион, Сын Сумерек. А отец никак неназывал сына, пока ему не исполнилось двенадцати лет; тогда Эол нарек егоМаэглин — Островзор, ибо увидел, что глаза сына более зорки, чем егособственные, а мысль способна проникать в тайны душ, скрытые словесным туманом.

Когда Маэглин вырос, он оказался нолдор лицом и телом — нохарактером и духом сын своего отца. Говорил он мало, кроме как о делах, близкоего трогавших, и тогда голос его наливался силой, способной подвигать тех, ктоего слушал, и низвергать тех, кто ему противостоял. Был он высок и черноволос;кожа у него была белая, а глаза темные, но зоркие и лучистые, как у нолдоров.Часто ходил он с Эолом в города гномов на востоке Эред Линдона и охотно училсяу них всему, чему они могли научить, в особенности же — искусству отыскивать вгорах рудные жилы.

Говорят, однако, что Маэглин больше любил мать и, если Эолбывал в отлучке, подолгу сидел с ней, слушая ее рассказы о родичах, их делах вЭльдамаре, о мощи и доблести принцев дома Финголфина. Все это лелеял он всердце, более же всего то, что слышал о Тургоне и о том, что у него нетнаследника; ибо жена Тургона Эленвэ погибла при переходе Хелькараксэ, иединственным его ребенком была Идриль Целебриндал.

Эти разговоры зажгли в душе Арэдэль желание вновь увидетьродных, и удивительным показалось ей, что она могла устать от света Гондолина исверкания Фонтанов на солнце, и зеленых лугов Тумладэна под ветреным небомвесны; кроме того, она слишком часто оставалась одна во мраке, когда ее сын имуж уходили вдвоем. Из этих же рассказов выросли и первые ссоры между Маэглиноми Эолом. Ибо ни за что на свете не открыла бы Маэглину мать, где живет Тургон,и он выжидал, надеясь выпытать у нее тайну или прочесть незащищенную мысль; нопрежде хотел он взглянуть на нолдоров и поговорить с сыновьями Феанора, своимиродичами, что жили неподалеку. Однако когда он поведал о своих желаниях Эолу,отец разгневался.

— Ты из дома Эола, сын мой, а не из голодримов, —сказал он. — Все эти земли — земли тэлери, а я не стану якшаться субийцами нашей родни, пришельцами и захватчиками, и не потерплю, чтобы мой сынякшался с ними. В этом ты должен повиноваться мне, или я закую тебя в цепи.