— Беги, могучий жеребец, — сказал я, — и радуйся ветру, свободно дующему через отверстия твоего тела.

Я открыл дверь и выпустил его.

Снаружи послышались крики.

— «Спи, милый принц, — сказал я. — Спи, убаюкан пеньем херувимов!»[106] И еще ты забыл свои труселя.

— Можно я позову подругу? — спросила скромная и застенчивая миссис Мерфи.

— Конечно, — важно ответил я, подозревая «женскую проблему», но когда подруга вошла в кабинет, понял, как сильно ошибся.

Та оказалась крупной дамой с безошибочно определяемой угрозой во взгляде. «Но чу! Как будто грянул гром», — подумал я. Кабинет, казалось, сжался, в нем стало жарко, как в аду. Подруга кивнула мне, и в этом жесте было нечто подразумевающее, что она готова вот-вот меня боднуть.

— В последнее время я плохо сплю, — начала миссис Мерфи. — Не могу уснуть. Ворочаюсь с боку на бок ночь напролет, а утром совершенно измучена…

— Ей нужно снотворное, — перебила подруга.

— Понятно, — сказал я. — Возможно, миссис Мерфи, вы могли бы посвятить меня в детали. Например, спите ли вы днем?

— Ей нужно снотворное, — повторила подруга, многозначительно хрустнув костяшками пальцев.

— Есть разные способы наладить сон, — продолжил я, все время чувствуя на себе пронзительный взгляд подруги и отчаянно пытаясь поддерживать зрительный контакт с миссис Мерфи, которая к этому моменту совершенно перестала владеть собой. — Важно получать много физической нагрузки, не спать днем, а кофе и чай поздно вечером…

— Ей нужно снотворное, — подруга была несгибаема.

— Нельзя с бухты-барахты назначить снотворное, — сказал я, пытаясь поднять настроение и придать разговору оттенок индивидуального подхода. — И если бы вы были моей матерью или, — тут я одарил подругу, как мне мнилось, обаятельной улыбкой, — молодой тетушкой и врач прописал бы вам снотворное, меня бы это не порадовало.

— Значит, вы пожалели бы рецепта даже для родной матери? — ледяным тоном произнесла подруга.

— У снотворного много побочных эффектов, — попытался объяснить я, нажимая на кнопку вызова охраны.

— Послушай, — отрезала подруга, — она тебе не мать, а я уж точно не твоя тетушка.

Этим она как бы дала понять: «Еще минута, и я вышибу из тебя все дерьмо».

— Подойдет непродолжительный курс нитразепана, — сдался я.

Что ж, Мохаммед Али сказал: «Тот, кто удирает с поля боя, может победить в другой день».

Ну, вот скоро и год закончится: этот изрядно знакомый рефрен будет эхом разноситься по всей стране и звучать во всех кабинетах врачей. Так дикие гуси торжествующе трубят, снижаясь над горами Морн в Карлингфорд-Лох. Перелетные птицы из северных земель возвращаются в страну Финна и Оссиана[107], приземляясь в вихре ледяных брызг, когда холодный свет рассветных лучей поблескивает на их серебристо-серых перьях.

— Моя тетя Элли сделала прививку от гриппа и после нее болела целый месяц, — с вызовом сказал Джо, как и многие поколения до него. Некоторые традиции не изжить веками.

— Как бы я ни сомневался в честности тети Элли, — ответил я, — даже если это та самая тетя Элли, которая утверждала, что сражалась в Аламо и была тайной наложницей Дэви Крокетта[108], все факты свидетельствуют, что вакцина против гриппа безопасна и защищает от болезни.

— Я все равно не хочу ее колоть, — упрямо настаивал Джо, а это означало, что пришло время реверсивной психологии.

— Ну и хорошо, — согласился я. — Это сэкономит нам целое состояние. Вакцина, знаешь ли, очень дорогая, поэтому мы делаем прививки только избранным. Кстати, я говорил тебе, что собираюсь покупать новую машину? Большую и блестящую, со всеми наворотами. Марка не имеет значения — главное, чтоб была самая лучшая.

— Дорогая? — переспросил Джо. — Так ты поэтому не хочешь делать мне прививку?

— О, ну ладно, раз ты так настаиваешь, — сказал я, хватая шприц и всаживая иглу в руку Джо, пока он не передумал.

— И ты гарантируешь, что она совершенно безопасна? — спросил тот, осторожно потирая руку.

Это дилемма, с которой мы часто сталкиваемся. Чтобы воспринимать пациентов как зрелых взрослых людей, мы должны оговориться, что ни одно лечение не является абсолютно безопасным и не гарантирует полной эффективности. В жизни всякое случается. К сожалению, в этом случае мы отказываемся от возможного эффекта плацебо и уступаем место шарлатанам альтернативной медицины.

— Если тебе нужны гарантии, обратись в банк, — ответил я, — только, конечно, не в ирландский.

Годы не щадили Джо.

Его семью нельзя назвать благополучной (в их дом врезался экскаватор), и мать сама водила Джо к врачу, когда ему было уже за двадцать. Как любой ирландской матери, ей удавалось одновременно успокоить и приободрить ребенка, при этом напугав и унизив его. И уж даже если мне пришлось испытать это на себе, то каково приходилось Джо? С его-то душевной организацией, сложной настолько, что впору было носить с собой инструкцию.

Пухлый паренек, похожий на Оливера Харди (но без чувства юмора), он был убежденным адептом философии поэта Дилана Томаса: «Не уходи смиренно в эту ночь, / Пусть ярче вспыхнет старости закат»[109]. Однако к подобным мыслям Джо пришел в неподобающе раннем возрасте.

Любой симптом немедленно причинял ему нестерпимую боль, становясь предвестником катастрофы. Оптимизм, по мнению Джо, был результатом интеллектуальной ошибки. В качестве девиза ему подошла бы фраза timor mortis conturbat me[110].

Единственное, что приносило ему облечение, — интерес к гэльскому футболу. Здесь, в Кроссмаглене, нам повезло: местная мощная команда обладает множеством титулов разных графств и выиграла несколько чемпионатов Ирландии.

Но даже это хобби подпитывалось неумолимым пессимизмом, что позволяло Джо всегда быть готовым к поражению команды и разочарованию.