Смотрел вслед кораблям и его величество.

Правда, не в такой возвышенной компании. Тахир Джиаман дин Дашшар и два хорька – это вам не служитель Альдоная.

– Думаешь, все будет хорошо?

Тахир пожал плечами. Раз его величество заговорил, стоит ответить.

– Вы вырастили хорошего сына, ваше величество. Он удержится на спине Звездной Кобылицы, когда придет его время.

– Лишь бы оно пришло.

– Вам выгоден этот союз. Вирманам выгоден этот союз. Ваше величество, когда волна стремится встретиться с землей, их ласка становится неизбежна. Как день и ночь, закат и восход – стоит ли противиться предопределенности?

– Волна и земля… А если кто-то будет против?

– Все будет хорошо, ваше величество. Вы дождетесь сына с победой. А я помогу вам дождаться…

Эдоард вздохнул.

Ждал он обоих сыновей.

А Тахир, с присущей ему деликатностью, не уточнял ничего. И так ясно имеющему глаза и уши.

Просто у людей Альдоная странные законы.

Мужчина может иметь столько жен, сколько он в состоянии прокормить, и столько детей, сколько он сможет обеспечить всем необходимым. Саблей, конем и кольчугой для мальчика, золотом и тканями для девочки. У них все просто.

А тут…

Не усложняли бы они сами себе жизнь, вот и беды не было бы…

Вслух Тахир ничего не сказал. А просто посчитал у венценосного больного пульс, покачал головой и накапал успокоительного. Докторус сказал – спать. А докторус всегда прав.

Смотрели и с кораблей на берег.

Ричард стоял у фальшборта в компании Эрика. Вирмане считали, что не стоит оглядываться, когда уходишь в море, поэтому Ричард смотрел назад, а Эрик вперед.

– Говорят, у вас, вирман, принято просить Ньера, морского бога, чтобы плавание было удачным?

– Зависит от того, какая цель. Ньера мы чтим в любом случае, но есть еще Хельг – если мы желаем битвы, Холош – для удачной торговли, Олайв, чтобы удача сопутствовала в государственных делах… в клановых.

– И кого мы будем чтить сейчас?

Ричард смотрел на фигурку отца на пристани.

Какой же он… усталый. Наверное, каждый ребенок осознает однажды, что не родители – его защита от трудностей и опасностей мира, а он готов и должен встать перед ними, заслоняя их, постаревших, от штормов и бурь. Умом Ричард понимал это и раньше, а вот сердцем осознал только сейчас.

– Ньера и Олайва.

– И как?

– Вы, ваше высочество, из любопытства спрашиваете – или присоединиться желаете? Так Альдонай не одобрит.

– А я альдону не скажу, – отмахнулся Ричард.

Эрик ухмыльнулся. Да уж, морской хищник, как он есть…

– Пойдемте, ваше высочество.

– Ричард. Или милорд.

– Пойдемте, милорд.

Эрик прошел на нос корабля.

Команда занималась своими делами, но видели и слышали все. Вирманин поднял с палубы кувшин дорогого вина, отхлебнул, показывая, что не дешевку отдает, а потом передал Ричарду.

– Глоток.

Ричард повиновался.

Вино было замечательное, густое, терпкое, сладкое, из Ханганата. Эрик забрал кувшин и перевернул так умело, что ни капли не попало на крутой борт корабля.

– Раздели с нами вино Ньер, и пусть наша дорога будет легкой.

За борт полетел и пустой кувшин. А чего мелочиться?

Эрик достал из ножен клинок – и резанул себя по запястью, достаточно умело, чтобы не пересечь ни вены, ни сухожилия. Не поперек, а вдоль. Не первый раз уже, рука вирманина была исчерчена белой паутинкой старых шрамов.

– Прими мою кровь, Олайв. И покарай меня, если я тебя опозорю.

Потом облизнул клинок и вернул его в ножны.

Ричард почувствовал себя… ущемленным? Словно его считали… нет, не недостойным, но – вдруг? Пришлось доставать клинок и тоже закатывать рукав.

По коже побежали капельки крови. А больно ведь…

Но Ричард вытянул руку над водой.

– Прими мою кровь, Олайв. Я не совершу бесчестных поступков на твоей земле.

Так же облизнул кинжал и вернул его в ножны.

Кровь все еще струилась по руке, капли капали за борт. Больно, неприятно, но вирмане смотрели… с уважением?

Определенно.

Казалось бы – зачем оно тебе надо, ты же принц? Что тебе до мореходов? Но Ричард прекрасно понимал из каких тонкостей складывается человеческое мнение. Слово там, поступок здесь – и ты всенародно любимый правитель.

Или – нет.

И во втором случае тебя могут свергнуть.

Да, правитель должен работать на свою репутацию ежедневно.

Смотрела в сторону Лавери и Анжелина. И не смогла сдержать вздоха.

Нет, не слез, уж настолько-то ее высочество себя контролировала. Но вздохнуть…

Стояли рядом фрейлины, в шоке от своей поменявшейся судьбы, стояли неподалеку вирмане. Анжелина плыла на корабле Эрика, а как же иначе? И брат рядом…

А остальная свита облюбовала другие корабли, в том числе и корабль Лейфа.

Так странно…

Ты всю жизнь живешь во дворце, ты принцесса, ты никуда не выезжаешь одна – и вдруг? Даже не страшно, странно.

С другой стороны… а когда еще?

Анжелина не жалела ни минуты. Ей уже семнадцать лет, ладно, скоро будет, ее пора выдавать замуж, и кто знает, каким окажется супруг? У принцесс выбор куда как меньше, чем у крестьянок. Тем все равно, с кем в стогу валяться, а у ее высочества – политика. Чувства?

Анжелина безумно завидовала родителям. Их любви, их счастью, их радости. Только вот у отца это был второй брак. А первый – с ее высочеством Имоджин. Правильной и одобренной родителями принцессой. Намек понятен?

Хотелось бы оказаться на месте второй жены, но вряд ли жизнь расщедрится. Выйдешь замуж – и сиди, где муж укажет, а чтобы это преодолеть, надо быть…

Да, надо быть Лилиан Иртон.

Яркой, веселой, искренней, изобретательной…

У нее, Анжелины, так не получится. Никогда.

Сзади всхлипнул кто-то из девушек. Анжелина обернулась.

Ну да, Эшли Лорин.

– Успокойся, – мягко сказала Анжелина. – Все будет хорошо.

Эшли еще раз шмыгнула подозрительно покрасневшим носиком

– Будет ли, ваше высочество?

– Обязательно будет.

– Одно дело – в гости приехать, другое замуж выйти за вирманина…

– А что – мужики на Вирме чем-то отличаются? – искренне удивилась Джин. – Вот не заметила?