— Ну, как ты? – спросил он. – Выздоравливаешь? – и положил на одеяло большое яблоко. – Мистер Макклайн просил передать.

На вид яблоко выглядело очень вкусным, но интересовало меня не оно.

— Кто взял первый приз?

Этот вопрос закрутился у меня в голове сразу, как только я очнулся. Я предполагал, конечно, кто стал победителем, но одно дело предполагать, и совсем другое…

— Ленни, кто ж ещё, — ухмыльнулся Гур. – Рыжий проиграл ей всего два очка. Видел бы ты её физиономию, когда объявили результат последнего состязания.

Я бы с удовольствием посмотрел на её физиономию, и не только во время объявления результата, однако передвигаться самостоятельно пока не мог, а сама она ко мне не спешила. Интересно, а что она почувствовала, когда узнала, что я выбыл из соревнования?

Виски тоже меня навестил. Это произошло через неделю после того, как я выбрался из забытья. Белла отлучилась куда-то, и в это время он зашёл. Он прислонился плечом к косяку, держа под мышкой винтовку, но смотрел не на меня, а в стену. Я пытался перехватить его взгляд, но он старательно отводил глаза прочь.

— Я уезжаю, — выдавил он. Голос прозвучал глухо, будто из-под земли.

— Надолго? – спросил я, чувствуя, как в кончики пальцев пробирается холод. Раньше они только зудели.

— Навсегда. У меня есть немного денег, этого хватит, чтобы купить небольшую ферму где-нибудь в верховьях Миссури и попробовать ещё раз начать всё сначала.

— Удачи тебе.

Он вздохнул.

— Не держи на меня зла, Бен. Я испугался. Я просто испугался. В тот раз, когда ты подъехал к конюшне, я… я подумал – всё…

— Я не искал тебя.

— Ты бы всё равно догадался… потом… когда-нибудь… хотя бы по этому шраму, — он провёл пальцем по щеке. – Это от твоей пули, от той твоей пули, — и шагнул к двери. – Ты действительно счастливчик, Бен.

Когда он вышел, в комнату вбежала Белла. В руке у неё был револьвер, а в глазах решимость. Думаю, если бы Виски навёл на меня винтовку, она бы выстрелила.

И под конец, когда я уже мог ходить без посторонней помощи, они пришли ко мне всей толпой, всем своим муниципальным советом: Фримен, Макклайн, Вульф, Каллахен, Джениш и… мистер Паттерсон. Я сидел на скамеечке перед домом, наслаждаясь последними минутками заката, а они обступили меня, как няньки малое дитя, и мне сразу стало неуютно.

— Здравствуй, Бен, — заговорил мистер Макклайн. – Гляжу, ты совсем поправился, ходишь…

Заговорил он вроде бы по-дружески, но что-то я не уловил в его голосе тех самых ноток, которые можно назвать дружескими. Слова выходили неуверенные, расплывчатые, даже грустные, будто не друзья разговаривали, а незнакомцы в дилижансе.

— Если вы о тёлках… — начал я, но ранчеро вскинул руку.

— Всё в порядке, Бен, о тёлках забудь. О закладной тоже.

— Значит, я могу вернутся на ранчо?

Фримен хмыкнул, а Каллахен недвусмысленно скривил губы. Могли бы и не делать этого, и без их кривляний я прекрасно понимал, что не могу. Но я хотел услышать ответ мистера Макклайна. И он ответил.

— У тебя нет ранчо, Бен, — и поспешно добавил. – И долгов тоже нет.

— Понятно. Тогда, может, объясните?

— Для того мы и пришли, — ранчеро вздохнул. – Позволь, я присяду?

— Хотите сказать, разговор затянется?

Мистер Макклайн пожал плечами:

— Как получится, Бен. Надеюсь, что нет.

Он опустился на скамью рядом со мной, склонился, опершись локтями о колени, и зачем-то принялся разглядывать ладони. Люди так делают, когда не знают, с чего начать разговор, или когда волнуются. Дэн Макклайн волновался, я видел это, и мне было жаль его.

— Это началось два года назад. Сначала в городе появились Гомесы, потом Фриско, но с первого взгляда было понятно, что они одна команда. Лу принялся скупать небольшие ранчо, а те ранчеро, которые отказывались продавать ему свою землю, бесследно исчезали. Гур нашёл тело Курта Бардла, хозяина ранчо «Восьмёрка». Его застрелили в упор из кольта, а потом бросили в овраг. Скорее всего, это сделали мексиканцы, но доказать их причастность к убийству не удалось. К тому же Шульц встал на сторону Фриско. Мы были бессильны. Ковбои Фриско устроили в городе несколько потасовок и заставили замолчать тех, кто в открытую возмущался действиями их хозяина.

— Лу подобрал очень крутую команду, — кивнул мистер Паттерсон. – Ты был первым, перед кем они спасовали.

— Да, чтобы остановить Фриско, нужен был человек, способный убрать Гомесов. Остальные ребята – они не так уж и плохи, просто чересчур горячие, в каждой команде такие есть. А Гомесы – это прирождённые убийцы. Мы наняли двух стрелков в Додже, но они даже не доехали до города…

— А тут прошёл слух, что в Моголлонах апачи застрелили Бена Лаки, — вновь вступил в разговор мистер Паттерсон.

— Ещё не родился такой апач... — начал я.

— Вот и мы так подумали. «Друзья, — сказал я, — ещё не родился апач, который сможет снять скальп с Бена Росса Лаки! Давайте найдём его и привлечём на свою сторону».

— Я не продаю свои револьверы.

Мистер Паттерсон посмотрел на меня так же, как при первой встрече.

— А никто и не собирался тебя нанимать.

Прозвучало это так, что и без посторонней помощи можно было догадаться, что меня… охомутали как тёлку беломордой породы. Я уже упоминал анекдот про мост? Догадайтесь, о ком он.

— Значит, — мне приходилось выдавливать из себя каждое слово, — значит, вы знали, кто я такой и... лгали мне в лицо.

Я начал распалятся. Я всегда распаляюсь, когда кто-то обманывает меня. Неприятно это – ощущать себя обманутым. Где-то глубоко в душе возникает двоякое чувство стыда и жалости к себе; оно поднимается к горлу, жжёт внутренности адским огнём, травит ядовитой кислотой, и становится очень больно, куда как больнее пули.

Я встал. Нет, стреляться с ними я не собирался, не хватало ещё лишать город его комитета. Хотя вот бы Фриско обрадовался! Памятник  бы мне при жизни поставил. Однако помощь Фриско в мои планы не входила. Но я очень хотел сказать всем этим комитетчикам, кто они такие, где бы я хотел их видеть и что они в том месте должны делать. Однако они оказались умнее. Ко мне подошла Белла и