— Все в порядке. Есть ещё какие-нибудь новости снаружи?

— Кеск Младший мёртв. Его поймали на корабле, выходящем изстолицы, он был спрятан под искусственным полом в трюме. Капитан и помощникиказнены тоже.

Советник фыркнул:

— Невелика потеря. Главное, командующий Рахм на свободе, этоотвлечёт соглядатаев Хотака, облегчив наше бегство. — Тирибус потёр ладони. — Ябуду обедать через час и до тех пор желаю оставаться в одиночестве.

— Да, милорд. — Адъютант поклонился и вышел, оставивсоветника наедине с бумагами.

Тирибус не спеша просматривал пункт за пунктом будущеесоглашение с Таргоном — названия, имена, планы местности. Он всегда стремилсясвести неожиданности к нулю и сейчас уже обдумывал детали крушения властиПредшественников, которые очень тревожили его: «Нефера, конечно, шарлатанка, ноневероятно умная шарлатанка… Она сумела превратить то, что я долгое времяпринимал за ребячью возню, в сильнейшую секту, которая росла день ото дня…Поэтому надо, чтобы она поскорее отправилась на вечное свидание к своим любимымпризракам… — Слухи о загадочной власти жрицы не беспокоили его. — Подумаешь,духи, кому они могут причинить вред?»

В этот момент в комнате потемнело.

Тирибус поднялся, чтобы зажечь лампу, но с удивлением отметил,что за окном всё ещё стоит яркий день. Советник ощутил, как невидимые глаза созлорадством наблюдают за ним.

— Нолхан?! — позвал он, неуютно чувствуя себя в темноте.

Несмотря на то, что адъютант должен был сидеть за дверью,никто не отозвался.

Тирибус шагнул к выходу, но тьма сгустилась так, что он немог разглядеть и фута перед собой, каждый шаг давался с трудом, словно в воде.Чей-то взгляд буравил его спину. Советник обернулся — из тьмы на него смотрелидва огненных глаза.

— Нолхан! Фраск! Джосирис! — заорал он, но никто непоявился.

Тирибус не мог отвести взгляда от чудовищных глаз, понимая,что только одна власть могла послать их сюда.

— Нефера… — пробормотал он, начиная осознавать, что жрицаПредшественников всё же обладает настоящей силой…

Минотавр выхватил меч и рубанул по глазам твари, но клинокпрошёл сквозь них, не встретив сопротивления. Отскочив назад, Тирибус вдругнащупал ручку двери, но она не сдвинулась с места, словно окаменела. Отбросивбесполезный клинок, советник схватился за неё двумя руками, но в это мгновениечто-то впилось в его плечи и потащило назад, к пылающим глазам.

Четыре ужасных щупальца, сотканные из дыма, вздёрнулиТирибуса на фут от земли, он попытался закричать, но ощутил, что не можетвыдавить ни звука — рот больше не подчинялся хозяину. Советник поднял руку втщетной попытке освободиться, но пальцы хватали лишь туман.

Бурлящее облако рванулось к нему и стало заползать в горло,Де-Нордмир забился в судорогах. Его руки и ноги ещё какое-то время молотили повоздуху, а потом замерли, расслабившись. Глаза Тирибуса смотрели вперёд, новидели лишь одно — смерть.

Тело упало на пол с глухим стуком.

— Милорд? — Нолхан приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. — Чтоэто за…

Адъютант и слуги замерли с открытыми ртами, увидевбездыханное тело своего хозяина, скорчившееся у стола. Нолхан медленнопопятился, увлекая остальных. Они были прекрасными солдатами, готовыми немедлясложить головы в любом бою, но перед потусторонними силами их охватывал дикийужас, особенно сейчас, когда все видели искажённое страшной гримасой лицоТирибуса. Люди Де-Нордмира бросились к лошадям и поскакали прочь, неоглядываясь назад.

Когда они исчезли за поворотом дороги, изо рта советникапоказался тёмный туман, пламенные глаза которого теперь смотрели за пределыМитаса, ища следующую жертву…

Рога пробудили заключённых перед рассветом. Минотавры,ругаясь сквозь зубы, поднимались с грубых нар, слыша привычное щёлканье бичейнадсмотрщиков.

Фарос со стоном встал, ощущая, как все тело болит и ноет совчерашнего дня. Но даже, несмотря на дикую усталость и истощение, спокойновыспаться он не смог — духота барака, а главное, огромные клещи не давалисознанию погрузиться в благословенную дремоту.

За последнее время юный минотавр вырос и стал гораздосильнее, каждодневный труд вытопил жир с живота и сделал жилистыми его ноги,теперь Фарос был почти точной копией своего отца в молодости.

Старый слуга, попавший сюда одновременно с ним, уже показал,что бывает с теми, кто недостаточно силён. На четвёртый день старик едва таскалноги, поминутно падая. Подбежавший Пэг схватил его за горло, злобно проорав,что тот либо встанет, либо умрёт. Старик бессильно висел у него в руках, итогда Мясник не стал тратить лишних слов. Все видели, как надсмотрщик однимдвижением сломал несчастному шею.

Страшная смерть старика стояла перед глазами Фароса, когдаон протискивался к выходу. Идущий рядом с ним заключённый оступился инемедленно получил пинок от подскочившего надсмотрщика.

Все шахтёры, одетые только в стоптанные сандалии ипоношенные льняные килты, выстроились в цепочку перед дверью одного из бараковнедалеко от жилища Крусиса, откуда несло жуткой вонью. Каждому выдавалималенький горшочек. Когда минотавры по очереди подходили к двери, оттудавысовывалась волосатая рука с толстой ложкой на длинной ручке и со шлепкомроняла в горшок пясть липкой и мутной ячменной каши из прошлогоднего зерна.Порцию предстояло быстро проглотить, пока новые сигналы рога не приказалидвинуться к шахтам.

После трапезы заключённые забирались в старые скрипучиефургоны, рассаживаясь на скамьи, лицом друг к другу, и надсмотрщики продевалидлинную железную ось в ножные цепи, чтобы никто не мог выпрыгнуть на ходу.

Здесь редко светило солнце, от постоянно дымящихся вулкановподнимались тучи пепла, заставляя небеса плакать вместо влаги душной золой. Вмиле на север располагался такой же лагерь, но только для женщин, а на востокеторчали стволы многочисленных шахт, где и трудились все заключённые. Многиешахты были пусты и заброшены, но в более чем сорока продолжалась активнаявыработка. Между шахтами и лагерями раскинулся обрабатывающий порт, место, гдедобытая руда сортировалась, от неё отделялись наиболее ценные богатые медьюмалахит и азурит. Потом сырой металл отправлялся в Нетхосак для окончательнойобработки и дальнейшего использования.