В течение первых четырёх недель Фарос работал собирателем,накладывая руду, добытую другими шахтёрами, на тяжёлые вагонетки и выталкиваяих наружу. Затем его перевели в богатый медью ствол, где они с Ультароммолотили кирками по синей вене азурита.

Однако сегодня их назначили в одну из шахт, расположенных вопасной близости от действующего вулкана. В бумагах надсмотрщиков она проходилапод номером семнадцать, но заключённые называли её на свой лад — АргоноваГлотка. Это была самая опасная шахта, в ней постоянно выделялись ядовитые пары,заключённые вынуждены были работать в мокрых повязках, закрывающих нос и рот.Каждые два часа им разрешалось выйти наружу и отдышаться.

Несмотря на всё это, Ультар сохранял бодрость духа и весёлоенастроение, его кирка неутомимо вгрызалась в породу. Он даже пытался напеватьпод нос, словно ужасные испарения не имели над ним никакой власти:

— В море крови надежд я хотел бы бродить,

По высоким горам прах надежд бередить.

Не сгину в пустыне и замке большом,

Настанет момент — я увижу свой дом…

Фарос постоянно черпал веру и надежду у несгибаемого Ультара— теперь он знал татуированного минотавра гораздо ближе. Ультар был родом сЗара, отдалённой островной колонии, на протяжении нескольких поколений неподдерживающей связь с метрополией. Жившие там минотавры очень много перенялиот аборигенов, в частности искусство сложнейшей татуировки.

— К примеру, вот, — как-то сказал Ультар во время редкогоперерыва, ткнув в один из извивов своей татуировки. — Видишь, судно и солнценад ним — это корабль моего отца, на нём я родился. А вот этот изгиб — трезубецс крабом, его мне накололи, когда я добыл первого морского хищника в одиночку…

Ультар не был единственным заключённым — уроженцемколониальных земель: средних лет минотавр с ритуальными шрамами на обеих щекахбыл родом с Куара, два крепких невысоких парня, работающих рядом с Фаросом,выделялись ярко-зелёными глазами — чертой, которая преобладала у минотавровлесистого острова Туум, что на самом юго-восточном краю империи.

Фарос вскрикнул, когда тяжёлый бич опустился ему на плечи.Перепачканный сажей стражник заревел:

— Надышались, и хватит! А ну обратно! Работать!

Фарос дошёл до рабочего места и схватил тяжёлый, горячийкусок руды. Шахта выдавала мало сырья, но заключённые упорно вгрызались втлеющую гору. Неподалёку один из шахтёров попытался вдохнуть поглубже,закашлялся и свалился в обморок. После того как стражи оттащили его на свежийвоздух, остальным пришлось работать ещё быстрее. За ними специальная бригадарабочих укрепляла штрек выработки толстыми брёвнами, стук их молотков иногдадаже заглушал грохот кирок.

Очистив пол от руды, Фарос напряг мускулы и потащилвагонетку к выходу — нагруженная под завязку, она была тяжёлым бременем дажедля семифутовых минотавров. Снаружи руду перегружали в фургоны, и, когда онизаполнялись, заключённые впрягались в оглобли и тащили их к обрабатывающемупорту. Ультар однажды намекнул Фаросу, чтобы юноша не стремился попасть в числотех, кого выбирают для этой работы, ибо смерть в шахте лучше того ужаса, чтождёт заключённого на станции сортировки.

— Бек! — заорал надсмотрщик.

— Здесь! — крикнул в ответ Фарос, бросая вагонетку иподбегая к стражнику, который вручил ему ведёрко воды и ковш.

— Каждому только по одному глотку? Понял?

— Конечно, — Фарос бросился обносить заключённых питьём.

Шахтёры, стремясь поскорее утолить жажду, с благодарностьюпринимали воду, хотя глаза каждого молили о ещё одном глоточке.

— А ну иди сюда! — приказал знакомый голос. Фарос огляделсяи увидел, что его подзывает Пэг. Для столь массивного минотавра он двигался снеобыкновенной грацией и выхватил ковш из руки заключённого неуловимым движением.

— Но это же для… — Мрачный взгляд стража заткнул юноше рот.

Пэг осушил ковш, а затем и все ведро. Опустив голову, Фаросдвинулся дальше, к следующему заключённому, которым оказался Ультар. На дневедра воды оставалось едва на один ковшик, Ультар не спеша принялся пить,смакуя каждый глоток и, казалось, получая гораздо больше удовольствия, чемнедавно Пэг.

— Эх, как же здорово! Вот это освежает, так освежает! —наконец выговорил он, опуская ковш обратно в ведро.

Фарос лишь неловко пожал плечами, не зная, что сказать.

— Давай, пей, Бек, теперь твоя очередь, — добавил Ультар.

Замерший в замешательстве, Фарос наклонил к себе ведро иувидел, как на дне плещется мутная влага. Почти столько, сколько осталось послеПэга. Он хотел окликнуть Ультара, но тот уже вовсю работал, повернувшись к немуспиной, снова напевая под нос. Выглядел он прекрасно.

Ничего не понимая, Фарос наклонил ведро и допил остаткиводы, Ультар же продолжал работать, тщательно избегая взглядов юноши.

День потихоньку тянулся, близясь к завершению. Фарос, каквсегда, впал в своеобразный транс, механически делая необходимые движения, —его сознание мутилось, но вместе с мыслями исчезала и часть боли.

Внезапно шахта сильно вздрогнула.

— Извержение! — заорал кто-то из шахтёров. С потолка назаключённых посыпались камни. Одно из тяжёлых брёвен рухнуло, перегораживаяпроход, а ведь и без этого заключённые в цепях еле могли переставлять ноги.Некоторые кинулись бежать, но стража ударами бичей преградила им дорогу.

— Нет никакого извержения! — закричал Ультар. — Спокойнопережидайте!

Дрожь глубин скоро прекратилась, и крепления выдержали,правда, все коридоры оказались заполнены густой пылью, дышать в которой былопочти невозможно. Один из надзирателей, наконец, приказал по одному выходитьнаружу. Фарос вместе с остальными кинулся на воздух так быстро, как только мог.

Пока они чихали и кашляли на поверхности, прискакал офицерна взмыленном коне, его мех был взъерошен и запылён. Он быстро огляделпоследних шахтёров, выползавших из штольни.

— Есть жертвы? — крикнул он. — Что с шахтой?

— Одного потеряли, командир, — пробасил Пэг. — Да ещёкое-где обвалилась стена… Воздух там слишком перемешан с пылью, но клянусь,скоро я загоню их обратно!

— Теперь это не важно. — Офицер сделал бесполезную попыткуотряхнуться. ~ Девятнадцатая шахта обрушилась. Бери самых сильных — и марштуда! Надо откопать всех, кого можно.