– Впечатляет. Но вы забыли одну деталь. – Она повернулась к бармену. – Положите туда один кубик льда. – Она снова обернулась к Фирлесу. – Чтобы откусить кусочек.

Фирлес выгнул бровь.

– Кубик льда? В пятидесятилетний скотч с Земли? Это преступление.

– Только в том случае, если ты его не допьешь.

Фирлес окликнул бармена:

– Сделай два.

Затем он снова повернулся к Моник. И ухмыльнулся. Ох уж эта его ухмылка! Между ними словно искра проскочила. Они взглянули друг другу в глаза. Бармен вернулся с их напитками. Фирлес взял свой стакан и отсалютовал:

– За тебя! За сегодняшний вечер.

Они чокнулись. И сделали по удовлетворенному глотку. Моник прищурилась, заинтригованная прямотой этого таинственного незнакомца.

– Я не расслышала твоего имени?

Фирлес сделал еще один глоток скотча, чтобы выиграть несколько секунд. Его взгляд метнулся к стоявшей на полке за стойкой бутылке «Джонни Уокера». Затем он снова обратился к Моник:

– Уэстон. Джон Уэстон.

Она протянула руку.

– Моник Хадид.

– Наслышан, – произнес Фирлес, нежно целуя ее запястье.

– А чем ты зарабатываешь на жизнь, Джон Уэстон?

Фирлес лихорадочно соображал.

– Я занимаюсь продажей элитного алкоголя.

Она улыбнулась.

– А! Это объясняет, как ты смог провернуть свой трюк.

– Я бы не назвал это трюком. Это, скорее, навык. Мне нравится думать, что то, что человек пьет, может многое рассказать о том, что он из себя представляет.

– И что же мой выбор напитка говорит обо мне?

– Что ты собираешься увести меня наверх.

При виде такой самоуверенности Моник изогнула бровь.

– Неужели?

Фирлес ухмыльнулся.

– Именно.

Она сделала глоток скотча, на мгновение задумалась, затем наклонилась к нему и прошептала на ухо, чтобы охрана уж точно не расслышала.

– Через пять минут. В восточном крыле. Мимо лифтов. Третья дверь справа.

Фирлес кивнул на охрану:

– А что насчет них?

– Не волнуйся. Они оставят нас в покое. Сколько бы времени нам ни понадобилось.

Моник подмигнула Фирлесу, допила скотч, затем повернулась в сторону ближайшего гостя, который собирался ее поприветствовать. Фирлес повернулся и неторопливо пошел прочь от бара. С другого конца комнаты к нему быстрым шагом подлетел Вишез.

– Ну?

Фирлес ухмыльнулся.

– Я встречаюсь с ней наверху через пять минут.

– Отличная работа. Я спрячусь в комнате. Вырубим ее, когда она потеряет бдительность.

Фирлес прочистил горло.

– Да, насчет этого. Слушай. Эта цыпа запала на меня. Реально запала. Так что я пойду один. И я дам тебе знать, когда мы, эм, закончим.

– Ты издеваешься?

– Она вроде как третий по богатству человек в Солнечной системе. И она горячая штучка. Кроме того, это ты втянул меня в эту передрягу. Меньшее, что ты можешь сделать, – это позволить мне немного повеселиться перед смертью. Потенциальной.

– Ну хорошо, – проворчал Вишез. – Я подожду внизу. Возле бара. Не заставляй меня ждать слишком долго.

– Не волнуйся, – ухмыльнулся Фирлес, направляясь к ведущей наверх лестнице. – Заставлю.

* * *

Фирлес снял пиджак и положил его на антикварную кровать с четырьмя столбиками. Он провел рукой по хрустящему, прохладному на ощупь постельному белью. Покрывала казались дорогими. Он медленно потягивал скотч, расхаживая по безупречно убранной спальне, любуясь шестиметровыми потолками и наслаждаясь плюшевым ковром под ногами. Он задумался: каково это – просыпаться в таком месте каждое утро? И наслаждаются ли такой роскошью люди вроде Моник? Или они уже настолько привыкли так жить, что все это давно превратилось в норму. Точнее, в то, что они воспринимали нормой.

– Я вижу, вы нашли спальню, мистер Уэстон, – произнесла Моник, медленно закрывая за собой дверь. Она улыбнулась и столь же медленно направилась к нему. Фирлес оценивающе прошелся по ней взглядом. По правде говоря, было в ней что-то пугающее. Возможно, ее образ жизни. А возможно, самоуверенность. Что бы это ни было, она казалась другой. А Фирлесу нравилось все другое.

– Я удивлен, что здесь меня не поджидала ваша охрана, – признался он.

– Как я уже говорила, они дают мне свободу, когда она мне требуется. Кроме того, они куда как счастливы посидеть у бара и пропустить пару стаканчиков в рабочее время. Поверь мне.

Моник схватила Фирлеса за галстук и нежно поцеловала. Затем, к его удивлению, она укусила его за нижнюю губу, так что Фирлес ощутил вкус крови на губах. Он приподнял бровь. Не такого он ожидал. Затем девушка с силой толкнула его на кровать и забралась сверху. Они начали страстно целоваться, одежда полетела во все стороны, приземляясь на плюшевый ковер. Затем что-то привлекло ее внимание. Фирлес проследил за взглядом девушки. Моник уставилась на оставленный им на кровати пиджак. Подкладка которого теперь была выставлена на всеобщее обозрение. Вместе с вышитыми на внутреннем кармане инициалами.

В.Л.О.

Моник медленно повернулась к Фирлесу:

– Мне казалось, ты сказал, что тебя зовут Джон Уэстон.

Фирлес понял, что она его раскусила. К несчастью для него, сексуальное приключение подошло к концу. Пришло время приступить к выполнению поставленной задачи. К похищению Толстой Мо.

– Так и было. Там, внизу.

Моник в один миг стянула с себя огненно-красную туфлю от Louboutin с двенадцатисантиметровой шпилькой. Она замахнулась ею, готовая нанести удар. Фирлес еле заметно пожал плечами. Конечно, будет больно. Но не смертельно же! И тут, к своему огромному удивлению, он услышал…

ЩЕЛК!

Из шпильки выскочило тонкое, но смертоносное семисантиметровое лезвие. Вот дерьмо! Фирлес едва успел среагировать, перехватив туфлю, когда кончик лезвия уже коснулся его яремной вены. Он стиснул зубы. Мо оказалась сильнее, чем он ожидал. Намного сильнее.

– Может, ты успокоишься? Я не собираюсь тебя убивать!

Мо сильнее вдавила каблук ему в шею.

– Тогда какого хрена ты здесь забыл?

– Я просто собирался тебя похитить, только и всего.

Мо прищурилась.

– Кто тебя послал?

Фирлес изо всех сил пытался вдохнуть.

– Я бы хотел тебе рассказать, но это как бы конфиденциальная информация!

– Мне кажется, что мне чертовски нужно ее узнать. Говори, иначе я залью твоей кровью это импортное постельное белье ручной работы!