заговорила Мадлен. – Теперь он глава рода Моро. Дай ему время разобраться в себе.

– Но это наше общее горе! – с чувством выкрикнула Селеста и поспешила понизить голос. – Сейчас мы должны поддерживать и оберегать друг друга, а он всё сильнее отдаляется от меня. Мадлен, я боюсь его потерять.

– Я уверена, он знает об этом. Но каждый человек переживает свою печать по-своему. Быть может, он не хочет делать тебе ещё больнее, вываливая на тебя и свою тоску.

Приобняв подругу за плечи, Мадлен отвела Селесту в замок.

Возвращаясь в свои покои, Мадлен заметила тихо беседующих неподалёку Алехандро и Тьерри. «Что у них происходит? О чём они могут говорить?» Увидев девушку, мужчины мгновенно прекратили разговор и разошлись в разные стороны. Тьерри, кивнув девушке в знак приветствия, попытался прошмыгнуть мимо неё, но Мадлен решительно перехватила его.

– О чём ты беседовал с Алехандро?

– Не думаю, что тебе нужно об этом знать, – пытаясь уйти от разговора, отмахнулся Тьерри.

– Селеста переживает о тебе, волнуется, что ты не делишься с ней происходящим в твоей жизни.

– Передай сестре, что у меня всё под контролем. Я знаю, что делаю.

– Алехандро не тот человек, кому можно слепо доверять. Он интриган, каких мало. Конечно, он делает это во благо Испании, но нам от этого не легче.

– Мадлен, мне приятна твоя забота, но прошу: умерь свой пыл. Ни тебе, ни Селесте не удастся изменить моих планов. Поэтому прошу лишь об одном – не мешайте мне.

Понимая, что не может переубедить юношу, Мадлен прибегла к последнему доводу:

– Если ты навлечёшь на себя беду, это отразится и на Селесте.

– Всё, что я делаю, делаю в первую очередь ради неё и нашего общего будущего. Мы с Селестой остались одни, Мадлен. Нас больше никто не защитит. Хочу я того или нет, теперь я глава семейства Моро и обязан думать о нашем будущем.

– Тьерри, горе может иногда застилать глаза. И, действуя из благих побуждений, можно потерять всё.

– Мадлен, прекрати! – юноша начинал злиться. – Ты не часть нашей семьи. Понимаю, ты беспокоишься о моей сестре, и я рад этому. Но я знаю, что делаю. И скоро вы это поймёте.

Хитро улыбнувшись, Тьерри обогнул девушку. И, что-то задорно напевая, завернул за угол. «Не нравятся мне эти тайны. Как бы Тьерри не стал пешкой в играх настоящих королей». Тяжело вздохнув, Мадлен продолжила свой путь в покои.

* * *

Когда на Францию опустилась ночь, Мадлен, облачённая в ночное платье, легла в постель. «Испанский король покинул Лувр, но дворец редко пребывает в скуке. На днях в соборе Парижа будут венчаться дети двух влиятельнейших семей Франции. И, конечно же, на торжество приглашены король и вся его свита. Никогда прежде мне не доводилось бывать на свадьбах. Наверняка праздник будет грандиозным. Невеста будет стоять у алтаря, давая клятву своему жениху. Должно быть, это очень романтично».

Решив немного отвлечься от мыслей об Абраксасе и угрозе, что идёт по пятам, Мадлен уснула с мыслями о земных заботах.

Лучи солнца, проникая сквозь высокие окна, блуждали по собору, касаясь лиц собравшихся гостей. Дамы в прекрасных платьях гордо плыли по проходу, выискивая самые удобные места. Господа, поправляя мундиры, оборачивались по сторонам, ожидая, когда же начнётся церемония. В собор вошел Анри. Поклонившись королю, придворные расступились, пропуская Наваррского ближе к алтарю.

Мадлен, держась возле Селесты, стояла в толпе у окна. Ей было видно, как священник открыл Библию и воззрился на приблизившихся к нему влюбленных. «Как же здесь красиво! Лучшее место для того, чтобы принести друг другу клятву верности». Голоса вокруг стихли. Где-то в глубине заиграл орган. Гости затаили дыхание. Приподняв голову, святой отец окинул взглядом стоявшую перед ним пару.

– Каждый из вас находится здесь по собственной воле и воле Господа. Берёте ли вы в жёны эту женщину?

– Беру, – ответил жених.

– Готовы ли вы назвать этого мужчину своим мужем?

– Да, – с придыханием произнесла невеста.

– Именем Господа нашего я… – начал святой отец, но договорить не успел.

В одно мгновение собор погрузился во мрак. Казалось, день всего за секунду сменился ночью. Гости, не понимая, что происходит, начали озираться по сторонам. И в этот момент раздался громкий звук. Высокие окна, разбившись, градом острых осколков полетели внутрь собора. Послышались крики. Прикрывая головы, гости ранили руки и спины. Их лица и плечи покрывали кровоточащие порезы. Дамы в ужасе визжали, боясь то ли крови, то ли потерянной красоты. Господа терялись в догадках, не понимая, что происходит. Священник, не выпуская из рук Библии, начал молиться, призывая демонов покинуть обитель Бога. Но это не помогло. С громким треском распахнулись двери собора. И внутрь вплыли тридцать три тёмные фигуры. Выхватив кинжалы, мёртвые слуги Абраксаса бросились на живых. Реки алой крови быстро заполнили проход. Предсмертные крики, отражаясь от стен, уносились к сводам собора. Смерть не жалела никого. Кинжал пронзил тело испанского посла. На пол рухнул Тьерри, до последнего прикрывавший собой сестру. Когда стихли последние крики, Мадлен подняла голову и осмотрела собор. На полу лежали сотни убитых тел. Подле мёртвого священника стоял Анри. У его ног, склонившись над кем-то, возвышался один из оккультистов. Выпрямившись, адепт кровавого бога шагнул в сторону. Увидев деяние его рук, Мадлен не сумела сдержать крика: на полу лежала мёртвая Селеста. На её лбу горел символ бесконечности, а на руке пылало число XXXIII.

– Она последняя… – тихим нечеловеческим голосом произнёс Анри и медленно обернулся к Мадлен.

Оккультисты уже окружили девушку, не позволяя ей сбежать.

– Нет, нет, нет! – едва держась на ногах, шептала фрейлина. – Ты убийца! Сумасшедший! Что ты натворил?! – кричала она, обращаясь к Анри.

– Пришло время, Мадлен, – словно ничего не чувствуя, произнёс король. – Ритуал свершится сегодня…

Схватив перепачканную чужой кровью девушку, оккультисты потащили Мадлен к выходу. Она брыкалась, пыталась сопротивляться, но силы быстро оставили её. Девушка до последнего не верила тому, что происходит, но наткнувшись ладонями на острые осколки, ощутив подлинную боль, испытала дикий нечеловеческий ужас. Словно тряпичная кукла, Мадлен повисла на руках похитителей. Девушка пыталась остановить их: кричала, проклинала, умоляла. Но они не желали слушать её. Тогда Мадлен вновь обернулась к Анри. Она была готова на коленях просить у него отступиться, забыть об Абраксасе.

Но, увидев взгляд короля, Мадлен поняла, что опоздала: бог уже взял под контроль тело Анри. Девушку выволокли из святой обители. Последнее, что она видела, были кровь и сотни мёртвых глаз, смотрящих на неё из стен собора.

Сделав шумный вдох, Мадлен