Но вместо ответа сестра протянула мне свой телефон, их которого доносился сухой голос диктора новостей.

«Сегодня, на пятом километре федеральной трассы произошла страшная авария. Мерседес под управлением Константина Левина врезался в разделительные опоры, а после упал с обрыва. Со слов очевидцев, водитель не справился с управлением на скользком после дождя серпантине дороги. Ведётся спасательная операция…»

– Прощай, мой враг…

Глава 26

Марина

Утреннее солнце разливалось по стенам спальни.

Я ждала этого момента больше всего.

Скользила взглядом по профилю Артёма, боясь потревожить его сон.

Дыхание его было тяжелым, рваным, немного беспокойным. Я только и думала о том, что именно творится у него в душе. Он никогда не покажет усталость, боль, страх. Он не такой…

Артём как паровоз, тянущий на своих плечах всех и вся. Ни капли сомнения в своих силах, ни сантиметра отступления. Только вперёд!

Рассматривала его руку, зная, что стоит мне шелохнуться, как пальцы сожмутся в крепкий замок, чтобы не отпустить меня. Оттого и не двигалась…

Боже, как долго я об этом мечтала! Только Артём был тем аккумулятором, что не дал мне сдохнуть от боли и разбитого сердца.

Он – моя любовь, моя жизнь, мой воздух. Только его слова несут какое-то целебное действие. И только его касания затягивают раны.

Это была любовь с первого взгляда.

Мы с девчонками, наплевав на запрет родителей, пошли на волнорезы. Это было так классно – знать, что можешь нарушить правило, и никто об этом не узнает. Внутри все вскипало от адреналина, я порхала, как мотылек, ощущая мокрые склизкие камни под ногами.

Всего один неаккуратный шаг, и я провалилась. Нога застряла между валунов, а вытащить ее я не могла из-за резкой боли. Лодыжку простреливало, она отекала буквально на глазах, приобретая ужасающую синюшность.

И вот тогда стало по-настоящему страшно.

Подруги заорали, пытаясь привлечь внимание взрослых, но вдруг море стало сокрушаться на нас ударами волн. Кто-то причитал, что надо бы вызвать скорую, кто-то просто глазел… А Артём бросился ко мне, аккуратно освободил ногу и на руках нес до самой больницы.

Смотрела в его глаза, слушала дыхание и не издавала ни звука. Представляла его принцем, спасающим принцессу из лап дракона, и изредка прижималась носом к колючей щетине.

Я тогда впервые ощутила странный жар, промчавшийся по всему телу. От пяток до макушки! Это было как озарение, как удар молнией… В глазах песок, в голове туман, а на языке миллион вопросов. Но мой спаситель молчал, лишь изредка осматривая меня без особого интереса. Я для него была глупой девчонкой…

Когда в травмпункт приехали родители, Артём исчез, а я начала рыдать. Не знала ни его имени, ни фамилии… Он был видением: коротким, сильным и почти сказочным.

Но судьба сыграла в «кости», и через несколько лет отцу выделили дачный участок недалеко от города, вот там и выяснилось, что справа от меня живут Артём и его семья, а слева… Левины.

Коварство судьбы. И ведь так и получилось! Я долгие годы была где-то посередине, как канат, который перетягивают ради спортивного интереса. Или как наковальня, позволяющая сотворить из калёного железа вычурную форму. Только поняла я это, когда стало слишком поздно.

Родители души не чаяли в Косте Левине, вновь и вновь повторяя, что вот это настоящий мужчина, что с ним я буду как у Христа за пазухой. А Вороной – хулиган и разбойник…

Вот только теперь тот хулиган и разбойник спас меня по-настоящему. Не побоялся поставить на кон всё, что у него было, не стал припоминать обид моим родителям. Он принял нас всем своим огромным хулиганским сердцем.

– Марин, хватит, у меня скоро дыра во лбу будет, – Артём вдруг дернулся, сгребая меня в свои объятия, перекатился, вжимая в матрас, и навис, как любил делать это по утрам.

И я тонула… И снова этот жар, что стрелял по нервам, и накатывающиеся слёзы счастья, и навязчивые слова любви вертелись на кончике языка.

В эти моменты я проклинала своё непослушное тело! Мозг уже вспомнил, как хорошо было с ним, вот только моя слабость до сих пор гудела тремором в мышцах, напоминая о случившемся.

– Вороной, я так тебя люблю… Ты – мой принц, – слезы заструились по лицу, путаясь в волосах, а я все целовала и целовала его мягкие губы.

– Мартышка, твой принц уже давно вырос, поэтому называй меня королём, что ли, – он рассмеялся, быстро перекатился и усадил меня сверху, по привычке подставив руки так, как я люблю. – Не иначе ты решила соблазнить короля?

– Что, я зря родителей на дачу со Степой отправила?

– Боже, что я слышу? – голос его стал бархатным, нежным, хрипловатым от бурлящего возбуждения.

Качнула бедрами, наслаждаясь твердостью эрекции. Не удержала стон и вздрогнула от резкой пульсации внизу живота. Реакция была яркая, нестерпимая, она просыпалась медленно, но теперь меня накрывало с головой. Я, как оголодавшая кошка, требовала любви и близости.

– Заткнись, Вороной… – шептала, помогая стянуть с себя шелковую сорочку. – Полгода прошло, а ты всё никак не наговоришься…

– Выходи за меня, Мартышка.

– Только если прямо сегодня!

Эти слова стали традицией, началом конца… Но такого приятного, головокружительного, яркого.

– Зараза, – он помог и приподнял бёдра, позволяя ощутить всю силу его желания.

Это медленное танго страсти, воронка зыбучего песка и сжирающая всё на своём пути лавина. Вороной – пламя. Его касания теплые, ласковые, но как только он убирает руку, меня льдом сковывает.

– Моя девочка, – ласково прошептал он, перекатываясь по кровати, и вот я уже лежу под ним. – А если отлучить тебя от секса? Сдашься? Выйдешь замуж?

– Фу, как не по-мужски… Ты не помнишь, что сказал врач? Секс – лучшая стимуляция. А отлучишь – я и пальчиками неплохо стравлюсь, – врала… говорила такую ерунду, зная, что он сейчас вспыхнет потоком неукротимой фантазии.

– А ну покажи, – Тёма рывком стянул с меня шёлковую сорочку, заполняя спальню треском ткани. Подтянул мои ноги, медленно раскрывая меня…

И я вспыхнула. Его взгляд скользил по вздымающейся тяжелыми вздохами груди, по животу, замирая на пульсирующей промежности.

Врала, потому что только с ним я ощущала себя женщиной. Настоящей, красивой, желанной… И только он мог принести удовольствие в мою жизнь, только в его руках были те злополучные маркеры, превращающие раскраску в сочный комикс.

Но я была слишком упряма, чтобы сдаться. Пробежалась пальчиками по животу, очертила грудь, сжала соски, выгибаясь ему навстречу. Хотела, чтобы он тут же сдался, но Вороной замер каменным изваянием… И лишь его крепкий