лет двадцати пяти, с живыми, любопытными глазами. В его манерах сквозило тщательно отрепетированное радушие. Он поклонился и жестом пригласил их следовать за ним.

— Леди Ринала здесь? — спросил Эл, пока тот проворно вёл их по коридору, где за тяжёлыми занавесями скрывались двери с приглушёнными голосами за ними.

— Да, она сейчас с гостями, пока занята. Могу я ей что-то передать? — услужливо поинтересовался парень, чуть наклоняя голову в сторону Эла.

— Скажите, что её хочет видеть господин Витах, — ровно проговорил Эл, не удостоив слугу лишнего взгляда.

Тэлли изо всех сил пыталась вспомнить, где она слышала это имя, но быстро сдалась — она никогда не запоминала подобных вещей. Всю нужную информацию всегда хранил у себя Эл.

Когда они вошли в зал, её вдруг накрыла волна воспоминаний. Да, они уже бывали здесь раньше. Один из тех разов, когда Эл взял её с собой в бордели. Тогда она впервые увидела, как женщина обслуживала его ртом. Сцена врезалась в память — слишком непривычная, слишком откровенная. Шлюха работала умело, без тени брезгливости, с улыбкой на губах, словно ей и впрямь нравился процесс. Она ловко скользила губами по плоти Эла, облизывала, ласкала языком, не давая ни малейшего повода усомниться в своём мастерстве. Тэлли тогда подумала, что у неё, наверное, хорошая тренировка, раз всё это казалось ей столь естественным.

— Как вы, люди, мерзко спариваетесь, — раздался в её голове голос Юэ, равнодушный, но с лёгкой ноткой презрения. Он вновь просматривал её воспоминания, как делал это не раз.

— Не могу не согласиться с тобой, брат, — усмехнулась она, мимолётно поймав взгляд Эла. Интересно, удивился бы он, узнав, сколько раз за последние месяцы они с Юэ обсуждали его? Впрочем, Тэлли никогда не рассказывала ему об этом.

Как-то не сложилось у них дружеское общение после того, что произошло в хижине… и позже, в горах. Они разговаривали лишь по необходимости, лишь тогда, когда ей требовалось его тепло. Даже спустя столько времени они так и не обсудили случившееся. Однажды, месяц спустя, Тэлли не выдержала — кричала на него за то, что он не добил её тогда, у клетки, а вместо этого утащил в горы и залечил её раны. Эл слушал её без единого слова, опустив голову, а потом, когда она выдохлась, упал на колени перед ней и тихо, срывающимся голосом просил прощения. И молил убить его — в наказание, в искупление. Тэлли тогда зло рассмеялась: «Ты будешь жить, Эл. Пока жива я будешь жить ты. Чтобы страдать вместе со мной».

— Тогда же ты сотворила свой первый магический приказ, — напомнил Юэ, его голос прозвучал как холодное эхо её собственных мыслей.

— Да, — тихо ответила Тэлли, сжав губы. Она уже жалела об этом, но изменить ничего было нельзя.

Магический приказ связывал охранителя незыблемым наказом, подчиняя его волю её словам. Он не мог противиться — даже если бы захотел. Магия не позволила бы. И её приказ был простым: «Никогда, ни при каких обстоятельствах, ты не будешь пытаться умереть. Не будешь просить кого-либо убить тебя. Не будешь бросаться в бой, лишь бы найти смерть. Я запрещаю тебе это. Ты обязан страдать вместе со мной, пока я жива».

С того дня Эл больше ни разу не заговаривал о том, чтобы она ему отомстила. Ни за те дни в хижине, ни за то, что не смог её спасти… ни за то, что всё же спас.

«Поэтому моя смерть и для него станет освобождением», — с горечью подумала она.

Тэлли вздохнула и молча положила голову ему на плечо, и Эл чуть повернулся к ней, чтобы ей было удобнее. Они ждали владелицу борделя, а между ними висела тишина — та самая, которую уже не разрушить словами.

К ним подошла девушка, её движения были плавными, грациозными, будто она скользила по воздуху. На ней была лишь полупрозрачная накидка, которую трудно было назвать платьем — тонкая ткань лишь подчёркивала линии её тела, а не скрывала их. Грудь вздымалась высоко, соски, затвердевшие от прохлады, отчётливо просматривались сквозь лёгкую вуаль. Ниже, в мягком свете свечей, угадывался тёмный треугольник волос под почти несуществующей тканью.

— Нам не нужны ваши услуги, — тихо произнёс Эл, даже не удостоив её взглядом. — Можете идти.

— Нет, — голос Тэлли прозвучал неожиданно твёрдо. Она подняла голову и посмотрела на него. — Я хочу, чтобы она удовлетворила тебя.

Эл не шелохнулся, но на мгновение его глаза потемнели. Затем он послушно склонил голову.

— Хорошо, любимая, — мягко, почти почтительно ответил он. — Как ты хочешь, чтобы мы это сделали?

Тэлли смотрела на него, а затем перевела взгляд на девушку. Безупречное, гладкое тело без шрамов, без отметин, без боли. Она внезапно поняла, что не хочет видеть эту чужую, красивую кожу рядом с собой.

— Доставь ему удовольствие ртом, — приказала Тэлли, её голос прозвучал ровно, без колебаний.

— Тэлли, это мерзко. Зачем ты это делаешь? — фыркнул Юэ, его голос в её голове прозвучал с неприкрытым отвращением.

— Я не могу ничего другого ему предложить, пусть будет хоть это, — ответила она, не отрывая взгляда от сцены перед собой.

Шлюха знала своё дело. Её язык ловко скользил по плоти Эла, а губы сжимались в искусной ласке. Тэлли молча наблюдала, затем откинулась назад и положила голову ему на плечо. Закрыла глаза. Его дыхание было с хрипотцой — всегда таким, когда его удовлетворяли. Только не с ней. С ней он всегда оставался спокойным, бесстрастным, словно ничего не чувствовал. Где-то глубоко внутри что-то болезненно сжалось, Тэлли тяжело вздохнула, стараясь отогнать ненужные мысли и не дать подступившей горечи прорваться наружу.

— Посмотри на меня, — прошептал Эл.

Когда Тэлли подняла голову, её взгляд столкнулся с глазами охранителя. В следующую секунду он уже прижался к её губам, целуя жадно, требовательно, не задумываясь. Его дыхание смешивалось с её, а его пальцы нежно гладили её лицо. У его ног женщина всё так же продолжала свою работу, но для Тэлли её будто не существовало.

— Я смотрю, вы время зря не теряете, — раздался басовитый женский голос. — Добро пожаловать в мой дом.

Не отрываясь от своего охранителя и даже не открывая глаз, Тэлли плавно потянулась к магии. Золотые нити, тонкие и подвижные, потянулись из сферы, мгновенно оплетая женщину, застывшую перед ними. Её губы сомкнулись, голос оборвался, и она замерла, будто время вокруг неё вдруг остановилось.

Тэлли не любила, когда говорили так громко.

Она ещё даже не посмотрела на гостью, но её магия уже сделала за неё