Я шёл впереди, внимательно изучая дорогу. Было тихо — ни ветра, ни птиц, ни насекомых. Только звук наших шагов.

Мы пересекли небольшую площадь, миновали ещё один, совсем развалившийся фонтан и вышли на центральную улицу. И тут меня накрыло.

Это было как удар молнии. Внезапно перед глазами встали другие картины. Яркие, живые, полные красок. Вот эта самая площадь, но не заброшенная, а полная жизни. Люди в странных одеждах. В центре — фонтан, но не разбитый, а действующий.

Над городом — летающие платформы, парящие без видимой опоры. На них — люди, свободно перемещающиеся с места на место. По улицам ходят странные существа — не совсем звери, но и не люди. Некоторые похожи на больших кошек, другие — на ящериц, третьи вообще не имеют аналогов. Фамильяры.

Люди используют магию так же естественно, как дыхание. Торговец охлаждает фрукты лёгким движением пальцев. Ребёнок создаёт в воздухе светящихся бабочек. Строитель поднимает тяжёлые камни силой мысли.

Город сияет золотом и серебром, витражи в высоких окнах играют на солнце, а надписи на стенах светятся изнутри, меняя цвета в зависимости от времени суток.

Ахатрейн. Имя города пришло само собой, словно я всегда его знал. И самое странное — чувство. Необъяснимое, но абсолютно непоколебимое чувство, что я уже был здесь. Что я знаю это место, как собственную ладонь. Что это… дом.

— Эй, Дим! — голос Кати вырвал меня из видения. — Ты чего застыл? Что с тобой?

Я моргнул, и иллюзия рассеялась. Передо мной снова был только мёртвый город, полный костей и развалин.

— Ничего, — пробормотал я, пытаясь собраться с мыслями. — Просто… показалось что-то.

Мы продолжили путь по мёртвому городу, осторожно продвигаясь от укрытия к укрытию. Иногда в отдалении мелькали силуэты людей —бойцы дяди и Рюминского. Мы без труда справлялись с ними — все они выглядели потерянными и дезориентированными.

Я внимательно оглядывался по сторонам, и с каждым поворотом, с каждой новой улицей странное ощущение дежавю только усиливалось. Я знал этот город. Знал каждую площадь, каждый переулок, каждый фонтан.

— Тут направо, — сказал я, указывая на неприметный проход между двумя полуразвалившимися зданиями.

Мы свернули и оказались на короткой улице, ведущей прямо к огромному, покрытому барельефами зданию. Храм. Но я помнил его как Палату Советов.

Внезапно земля под нами задрожала мы нашли укрытие и аккуратно выглянули. Из-за угла дома выскочили ещё несколько человек в форме дяди, в панике убегающие от чего-то.

А затем мы увидели их. Твари, похожие на гигантских муравьёв с блестящими хитиновыми панцирями. Огромные челюсти без труда перекусывали человеческие кости, а шесть лап обеспечивали невероятную скорость передвижения.

Мы проводили взглядом эту процессию.

— Куда теперь? — спросила Катя. — За ними?

— Ну да, к центральной площади. — решительно сказал я.

Мы двинулись вперёд. По мере приближения к площади звуки боя становились всё отчётливее. Выстрелы, крики, лязг металла, магические всполохи.

— Медленно, — скомандовал я, жестом приказывая всем остановиться.

Мы осторожно приблизились к краю здания, откуда открывался вид на площадь.

На огромной центральной площади кипела настоящая битва. Две группы людей — судя по форме, основные силы дяди и Рюминского — сражались не только друг с другом, но и с десятками гигантских муравьёв.

— Что будем делать? — спросил Костя, глядя на эту мясорубку.

Катя пристально всматривалась в происходящее.

— Они слишком увлечены своими проблемами, чтобы заметить нас. Можем обойти площадь по периметру.

— А можем просто подождать, — заметил Ефим, поправляя очки. — Пусть перебьют друг друга и этих тварей.

— Учитывая силу портала, эти муравьи — ещё цветочки, — проговорила Катя, словно читая мои мысли. — Здесь должно быть что-то посерьёзнее. И вот когда оно появится…

И именно в этот момент, земля задрожала. Все — и люди, и муравьи — на мгновение замерли, словно пытаясь понять, что происходит.

А затем огромное здание на дальней стороне площади — которое я мысленно определил как ратушу — начало рушиться. Каменные блоки разлетались в стороны, а из образовавшегося пролома показалось… нечто.

Сначала появилась огромная чешуйчатая лапа с когтями. За ней — вторая, третья, четвёртая. А затем мы увидели основное тело — массивное, покрытое серебристой чешуёй, длиной не меньше пятидесяти метров. И головы. Множество змеиных голов, каждая размером с небольшой автомобиль, с пастями, полными острейших зубов.

Я насчитал двадцать голов, прежде чем существо полностью выбралось из руин.

И в тот момент, когда тварь полностью явила себя, меня накрыло новым видением. Я уже видел это существо. Знал его. Сражался с ним.

— Бритт… — только и успел выдохнуть я, когда тварь разоралась своими двадцатью пастями.

Глава 8

Двадцатиголовая тварь разинула пасти и издала оглушительный рёв, от которого задрожали полуразрушенные здания.

Костя дёрнулся и тяжело сглотнул.

— Писец котёнку, — выдохнул он, отступая на шаг назад. — Так, Дима, я, пожалуй, домой. Все пока…

Я положил руку ему на плечо, не отрывая взгляда от чудовища. Что-то в этой твари казалось до боли знакомым.

— Дим, ты чего завис? — голос Кати доносился словно сквозь толщу воды.

Глаза гидры, скользили по площади, выискивая жертвы. Я видел, как одна из голов вытянулась да так что смогла подхватить бойца Рюминского и подбросила его высоко в воздух. Другая голова перехватила падающее тело и с хрустом перекусила пополам.

И тут меня накрыло…

…Ледяной ветер хлестал по лицу, забиваясь под меховой воротник. Склон горы уходил вниз, теряясь в клубах густого тумана. За спиной чернел вход в пещеру — узкий лаз, едва заметный среди скальных выступов. Я чувствовал, как пальцы сжимают резной посох из тёмного дерева, увенчанный мутно-голубым кристаллом.

Но странное дело — я видел себя со стороны и одновременно ощущал себя внутри тела этого человека. Спиро — так я мысленно назвал его. Себя.

Высокий мужчина стоял у края обрыва, вглядываясь в клубящийся внизу туман. Длинные волосы, заплетённые в толстые косы, украшенные костяными и металлическими амулетами, развевались на ветру. Густая борода не скрывала суровых черт лица с глубокими морщинами у глаз — следами не столько возраста, сколько постоянного напряжения и сосредоточенности.

А я ничего себе. Внушительный тип.

На шее прошлого меня, висело не меньше десятка оберегов и талисманов, поблёскивающих в скудном свете пасмурного дня. Тёмно-зеленый плащ с вышитыми рунами, подпоясанный широким ремнём с серебряными пластинами, тяжёлые кожаные наручи