Потрясем костями.

При электрическом свете его глаза приобрели цветпрошлогодней хвои.

— Ладно, — согласилась я с деланной неохотой.

Перспектива потанцевать с этим парнем показалась мненеожиданно привлекательной. Кроме того, я уже давно не надевала красивогоплатья и не делала вечерний макияж. А ведь на большинство женщин подобнаяпроцедура оказывает просто магическое действие. Бабушкино средство противхандры. Сейчас меня не смущало даже то, что он аферист. Надеюсь только, что неубийца.

Утро снова началось с телефонных звонков. Сначала позвонилиТуманову номер два. После короткого обмена репликами он засобирался на работу.

— После обеда буду, — пообещал он. — Ты покаготовься, хорошо?

Неужели, по его мнению, женщина должна готовиться квечернему походу в ресторан с самого утра? Что, интересно, я должна делать всеэто время? Даже если бы я решила вручную сшить себе наряд, времени хватило бы слихвой. Однако единственное, что я успела сделать, так это вымыть голову. Сновазазвонил телефон. И на этот раз — по мою душу.

— Алло, Валерию Сердинскую можно попросить? —Голос был мне незнаком.

— Я слушаю, — опасливо отозвалась я.

— Это Макар, помните, геронтолог? Коллега профессораУсатова.

— Да, помню, — улыбнулась я, поведя бровью.

Я была уверена, что он звонит только потому, что моипрекрасные глаза поразили его воображение. Мама всегда учила меня, чтозавышенная самооценка — залог жизненного успеха. Организм подстраивается подтот стереотип, который задает ему мозг. Я старалась изо всех сил. Правда,последние события слегка покачнули мой пьедестал.

— Знаете, у меня плохая новость, — сказал междутем Макар. — Я решил вам позвонить, потому что понял, что у вас кпрофессору было важное дело…

— Да-да, действительно важное. Я вчера ездила наконференцию, но Николая Николаевича там не оказалось. А что за плохаяновость? — Я почувствовала, как у меня противно задрожали коленки, а поспине пробежал столь ощутимый холодок, словно кто-то открыл окно, впустив вкомнату порыв осеннего ветра.

Макар соответствующим случаю тоном сказал:

— Профессор погиб.

Я медленно опустилась на табуретку и несколько разсглотнула. Вот оно! Тело профессора нашли.

— Что с ним случилось? — спросила я вибрирующимголосом.

— Он попал в аварию на дороге.

— Он умер? — потерянно спросила я.

— Да, к сожалению. Я сам не могу поверить, если честно.Да и никто не может. Преждевременная смерть — это всегда потрясение.

— Когда это случилось? — задала я очереднойвопрос, пытаясь мыслить здраво. Момент смерти был для меня важен. Ведьпрофессор вчера уже умер один раз. В моей квартире.

— Видимо, он как раз ехал на конференцию в Химки.

Вечером. Дорога была плохая, вы ведь сами видите, какаяпогода.

«Возможно, профессор разбился после того, как поговорил сомной по телефону? — подумала я. — Что, если этот разговор и сталпричиной аварии? Говорят же, это очень опасно — отвлекает от дороги».

— Как же это случилось? — вслух спросила я.

— Говорят, он потерял управление и врезался в столб.

Машина вспыхнула как факел, так что… Ничего хорошего.

— Тело сильно обгорело? — резко спросила я. Макар,не ожидавший от меня такого напора, растерянно ответил:

— Я не знаю, честно говоря. Можете связаться с егородственниками.

— Да нет, нет, — я тут же пошла напопятный. — Спасибо, что позвонили.

— Не хотелось приносить вам плохие новости, но листочекс вашим телефоном лежал на моем столе. Я все утро смотрел на него, так что…

— Спасибо, Макар! Я благодарна, что вы избавили меня отпотрясения узнать это от случайных людей. Или я испортила бы настроениекому-нибудь из родственников, позвонив и попросив профессора к телефону.

— Да, точно, — немного воспрянул духом геронтолог.

И неожиданно поинтересовался:

— А что вы делаете сегодня вечером?

— Вообще-то собиралась идти с мужем в ресторан, —безо всякого ехидства ответила я. — Но теперь, право, не знаю…

Макар сказал: «А-а-а!» — и поторопился распрощаться. Положивтрубку, я сжала ладонями виски. Что же получается? Профессор Усатов был вчеражив, когда лежал на полу у меня в коридоре? Или это был не профессор, а егодвойник? Или же… Или профессора убили у меня в квартире, а потом устроилидорожную катастрофу, чтобы замести следы? В таком случае, по телефону со мнойразговаривал кто-то другой. Связь была плохая, да и голос профессора еще нестал для меня знакомым. Убийца надеялся, что никто не заподозрит насильственнойсмерти, — ведь профессор был в машине один, насколько я понимаю. Но зачемвсе это надо? Кому нужна эта смерть? Может быть, убийца был против того, чтобыпрофессор шастал по моей квартире с аппаратурой? Но ведь чтобы помешать емуприйти, не нужно было его убивать. Достаточно просто его поколотить, сломать, вконце концов, ногу, чтобы он загремел в больницу или на неопределенное времязасел дома.

Едва я переварила плохую новость, как снова зазвонилтелефон.

— Это Лера? — спросил меня незнакомый женскийголос.

— Да, — ответила я настороженно.

— Я из автомата. Шура просил передать, чтобы вы емуперезвонили, как договаривались.

Трубка запикала короткими гудками. Я оживилась.

Конечно, это секретарша из офиса частного детектива.

Звонила из автомата, чтобы никто не засек номер. Значит, мненужно сделать то же самое. Я быстренько натянула на себя что придется ивыскочила на улицу. Уже через пять минут я услышала голос Валдаева.

— Я знаете, почему попросил позвонить? — сказалон. — Потому что дело просто удивительное. Помните, вы мне сказали, будточастный детектив опросил свидетелей в том пансионате, где вы познакомились сосвоим будущим мужем, и сказал, что они все утверждают, что Туманов номер два —это Туманов номер один?

— Да! — с дрожью в голосе ответила я. Я просто незнала, чего ждать.

— Так вот. Сегодня с утра я отправился в эти самые«Елочки». И, представьте себе, все, с кем я разговаривал, не опознали нафотографии Туманова. Они утверждают, что на ней изображен вовсе не ваш муж.Никто не видел этого человека! Ну никто.

— Но я давала Белостоцкому тот же самый снимок, что ивам! — гневно воскликнула я, а потом уже спокойнее добавила:

— Все ясно, его подкупили.

— Это еще надо доказать. Что-то плохо мне в этоверится. Хотя… Кто знает, что за силы взялись за вас. Знаете, что? Поеду-ка я,пожалуй, в Питер. Встреча с вашим бежавшим мужем представляется мне насегодняшний момент наиболее перспективной.