А Катерина-то, почитай, как два года уж в лесусгинула, — отвечал невидимый собеседник, судя по выговору, дедок.

— Ну и что?

— Да ты сам посуди: чего ты утром увидишь? Нечисть, онаведь по ночам промышляет. А утром прячется — все, ща.

— Ты, Кондрат, сегодня опять самогонку гнал, —безо всякого выражения сказал бас.

— Гнал, — согласился Кондрат. — Но это кнашему делу касательства не имеет.

— Да какое такое дело? Завихрения у тебя. На почвепьянки. Смотри, допьешься до белой горячки, к тебе нечисть прямо на дом начнетприходить.

— Дак она что, не приходит, что ли? — заблажилдед. — Почитай, уж неделю почти кажную ночь выходят из болота бабы. Волосыу их мокрые, лица все в тине и руки зеленые с когтями. А дом-то на отшибетолько мой.

Вот они ко мне и наладились стучаться. Воют, скребутся…

— Ну, а потом?

— А потом уходют.

— Куда уходят?

— Куды-куды? Туды, к автобусной остановке.

— Ну, ты, Кондрат, и мастер сказки рассказывать!

— А у тебя пистолет с собой? — спросил Кондрат.

— С собой, с собой.

Катерина схватила меня за волосы и зашептала прямо в ухо:

— Надо затаиться. Если они нас увидят, стрелять начнут.

Когда я услышала про пистолет, мне в голову пришла та жесамая мысль. Однако нам сегодня хронически не везло. Кондрат и вооруженныйпистолетом Митька шли прямо на нас. Когда мы попытались сдать в сторону,затрещал хворост под ногами. Мы замерли, замерли и разведчики. Луч фонариказаметался вокруг, словно прожектор на дискотеке. Надо было срочно что-тоделать.

— Помогите! — слабым голосом позвала я. —А-ау-у!

Заблудились! Есть здесь кто-нибудь?

Свет наконец нашел нас и начал выхватывать из темноты покускам.

— Ах ты, мать твою так! — заверещалКондрат. — Кикиморы! Они теперь повдвоем тута. А я говорил! А ты мне неверил!

— Подожди, не блажи, — оборвал его бас.

— Пойдем, Митька, вертаться надо, а то утянут нас втрясину твари поганые.

— Сам ты тварь поганая! — внезапно крикнулаКатерина визгливым голосом. — Мы в лесу заблудились! Ты что, грязныхдевушек никогда не видел?

— Гражданочки, вы как сюда попали? — деловитоосведомился бас, приближаясь к нам.

— Не ходи, Митька! — закричал дед во всю силусвоих хилых легких. — Твоя погибель на моей совести будет!

— Мы вас не видим, — жалобно сказала я. — Выкто?

Давайте поговорим по-человечески.

— Не слушай, Митька! — продолжал надрыватьсядед. — Это они повсегда песни сладкоречивые заводят, чтобы путниковзаарканить и потом в болото утащить.

— Я тебя, старый хрыч, сейчас точно в болотеутоплю, — пообещала Катерина. И более мирным тоном обратилась ко все ещеневидимому Митьке:

— Скажите, а как называется это место?

Вместо него мгновенно отозвался дед:

— Ведьмино болото оно называется, вот как!

— Вот блин, да не болото, а село. Или чего тут у вас?

— У нас тут Марьяновка, — сказал Митька. —Как вы в болото-то попали? Ночью?

— Случайно.

— Случайности, девушки, обычно плохо заканчиваются.Если б не мы, что бы вы стали делать?

— Известно что, — злобно сказал дед из-за егоспины — Добрались бы до моего дома и стали бы царапаться в дверь.

— Ладно, Кондрат, заткни варежку.

Митька наконец материализовался перед нами. Был он немолод,одышлив и грузен. И, как выяснилось, представлял в Марьяновке местную власть,работал участковым.

— Как хорошо, что вы нас нашли, — стонала я,повиснув на руке участкового тяжелым кулем. Ноги еле-еле шли. Вода в ботинкахказалась теплой, но я знала, что это обманчивое ощущение Дед Кондрат семенил наприличном от нас расстоянии Только когда мы выбрались из лесу, он пересталбормотать и креститься.

— Нам надо срочно переодеться, — сказала Катерина.

— В избу не пущу, — мгновенно среагировал Кондрат.

— Пустишь, куда ты денешься, — ответилучастковый. — А будешь препятствовать органам правопорядка, прикрою твоюлавочку.

— Какую такую лавочку?

— Самогоноварильную.

Я была благодарна участковому до слез. Я его почти любила.Он взял у меня паспорт, потому что у Катерины документов с собой не оказалось.Паспорт вместе с деньгами я носила в целлофановом пакете, поэтому он непострадал от воды. Но потом участковый совершил самую ужасную вещь, которуютолько мог придумать, — позвонил в то самое отделение милиции, котороенаходилось возле моего дома. Когда я об этом узнала, было уже поздно.

Мы с Катериной, облаченные в дедовы байковые рубашки иватные штаны, сидели возле печи и с невероятным усердием составляли словесныйпортрет шофера, который вывалил нас в Ведьмино болото. Если верить Кондрату сего рассказами о нечистой силе и регулярности ее появления со стороны этогосамого болота, сдвинутый тип проделывал эту процедуру уже не один раз.

Видимо, местечко ему чем-то приглянулось. А может, он родомиз этих мест и, свозя сюда «ведьм» со всей округи, за что-то мстит своимодносельчанам?

Однако ни Кондрат, ни участковый по описанию шофера неопознали.

— Ты номер «Ауди» не запомнила? — спросиласестрица.

— Конечно, нет. А ты?

— Я тоже, конечно, нет. Знаю только, что машина былагрязно-белая Участковый вернулся к нам, что называется, другим человеком. Онповеселел, и глаза его, глубоко посаженные, лукаво искрились.

— Скоро приедут за вами, — сообщил он. —Ждите.

— Кто? — в один голос спросили мы — Ваш муж,Валерия Леонидовна, Юрий Туманов.

— О, черт! — возопили мы с Катериной в один голос.

— Говорят, вы к нему претензии имеете? — продолжалмежду тем участковый. — Милицию вызывали, хотели из дома выставить. А онничего, покладистый мужик. Говорят, сразу с места сорвался — и сюда.

Когда на проселке послышался шум мотора, участковый вышел накрыльцо встречать лже-Туманова. Тот вошел в дом Кондрата весь отглаженный,хорошо выбритый, приятно пахнущий. Вошел и оглядел нас, сидящих на лавке внепрезентабельных одежках и шерстяных носках деда Кондрата.

— Ну-с, — радостно сказал участковый, —забирайте свое добро.

— Где вы их нашли? — спросил самозванец, не отводяот меня скучающего взгляда.

Из-за занавески выглянул дед Кондрат и рявкнул: