Выражение лица Вейры меняется, становится серьёзным, и голос у неё тоже серьёзный:

— Нет. Мне интересно, конечно, но я уверена, что правильно угадала все подробности. Основная причина моего появления здесь вовсе не в этом.

Я молчу. Предоставляю Вейре возможность высказаться первой, сказать всё так, как она хочет, самой проявить инициативу.

— Мы ведь не чужие друг другу драконессы, — в её голосе не осталось веселья, но нет в нём и лжи. Лишь правда и… нежная задумчивость. Она тщательно подбирает слова. — Мы столько лет прожили вместе. Сначала, признаюсь, мы отнеслись к тебе, как к предыдущему секретарю Элора: жуткому ханже и жадине похлеще казначея. Потом сочли тебя слишком наивным и юным драконом, который вскоре покинет трудную и нервную службу. Я знаю, что мы тебе не нравились. Возможно, уже тогда инстинкты нашёптывали тебе, что нам с Диорой не место в башне Элора. Но ты их сдержала… Впрочем, это понятно теперь, но даже не зная этого нюанса, мы вскоре зауважали тебя за трудоспособность и терпение. Ты стала для нас своей.

Сердце чуть ёкает, но я не позволяю эмоциям разбушеваться. Вейра верит в то, что говорит, но это не значит, что я должна расслабляться и подпускать её слишком близко.

Не дождавшись ответа, Вейра передвигается чуть ближе, заглядывает мне в лицо, и голос её становится ещё мягче:

— Поэтому, когда я поняла, что у вас проблемы, я не смогла остаться в стороне.

— Отношения избранных касаются только избранных, — чеканю я, ощущая, как холод ужаса расползается по нервам: я не хочу это обсуждать, не хочу это трогать.

— Знаю, но я пришла не для того, чтобы вторгаться в ваши отношения… Хм, совет потрепать нервы Элору не в счёт, я же ничего не делаю для этого, — она бросает взгляд на кружевное бельё. — Ну, почти. И я ещё хотела кое-что рассказать об Элоре. Но пришла сюда, чтобы узнать, как ты, не нужна ли тебе помощь, поддержка. Пусть ты никогда не говорила правду, но все эти годы это ты жила с нами, мы общались, мы были практически семьёй, пусть и не самой лучшей. Мы друг другу не посторонние.

Я почти не замечаю, как Вейра берёт меня за руку, мягко зажимает мою ладонь в своих:

— Уверена, этот рыжий идиот ещё не всё осознал и понял, а поддержка тебе нужна сейчас. После всех этих лет рядом с ним, после того, как ты вынуждена была год за годом смиряться с нами, с Сирин Ларн. Это всё слишком тяжёлая ноша даже для представительницы великого рода Сирин. — Вейра нежно гладит мою ладонь. — Я примерно представляю, что ты чувствуешь: понимаю, каково годами жить не своей жизнью, подстраиваясь под обстоятельства и потребности. И понимаю, насколько резкими получились перемены. Понимаю, что тебе сейчас неуютно. И может быть даже страшно.

Мне хочется отодвинуться, отрицать, но я сижу неподвижно, и чувствую, как каменеет лицо, в то время как внутри трепещет и мечется пламя: я не должна давать слабину, не должна позволять кому-либо заглядывать мне в душу, просчитывать мои действия и чувства, угадывать. Это я должна быть на месте Вейры: мягко увещевать, вскрывая потаённые страхи собеседника, а не наоборот!

И всё же я не отодвигаюсь от Вейры и не отрицаю. Я позволяю ей гладить мою руку, позволяю теплу её тела согревать мои похолодевшие пальцы. Я позволяю ей говорить.

— Риэль, послушай меня…

Моё имя в её устах, словно взрыв!

Дарион наедине обычно называл меня Ри. Риэль… Это имя кажется чужим. Далёким. Невозвратным. От этого обращения внутри нарастает дрожь.

— …ты не одинока. Даже если тебе так кажется сейчас, пока ты растеряна и только привыкаешь к новой жизни, ты не одинока. Я хочу рассказать тебе об Элоре. — Вейра придвигается ко мне ещё ближе, чуть понижает голос. — Когда я только поселилась в его башне, Элор плохо спал. Точнее, он практически не спал, если не использовал зелье крепкого сна. Его мучили кошмары о менталистах. Этот страх… отравлял его жизнь, разум. Он от совместного сна отказался не с появлением Диоры, не для того, чтобы отдалить нас или уравнять наше положение. Нет, он отказался от совместного сна, потому что стыдился своих кошмаров и своего ужаса! Ему потребовались годы работы над собой, чтобы унять кошмары. Я надеюсь, что он от них всё же избавился. Понадобилось время, чтобы не… проявлять этого страха при менталистах. Элор с твоим дедушкой практически не общался, во дворце всегда его обходил, готов был в кустах спрятаться — лишь бы лишний раз не пересекаться…

Мне резко и остро вспоминается, как в начале нашего знакомства Элор учил меня бороться со страхом, как заставил подходить к Башне порядка, чтобы я больше её не боялась.

— Это его страх, Риэль, — продолжает Вейра. — А ты… ты хотя изначально и действовала из опасения за свою жизнь, но обманула его. Элору потребуется некоторое время, чтобы преодолеть страх перед твоими способностями и довериться тебе. И он сделает это. Я уверена. Потому что он любит тебя. Нет-нет, не возражай, — Вейра накрывает мои приоткрывшиеся губы пальцами. Моё сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. — Я знаю, что говорю. Потому что давно жила у Элора и успела его узнать. Я видела, как разгорались его чувства. И знаю, что он, наплевав на свою гордость, не обратился бы ко мне за помощью, если бы ему было безразлично, как ты себя чувствуешь. Он хочет тебе помочь. И он боится установить связь.

Запрокинув голову, я сухо спрашиваю:

— Почему ты думаешь, что связь между нами не установлена?

— В этом случае он бы не позвал меня. Прошу тебя: дай ему время освоиться с новыми обстоятельствами. Ты познакомилась с ним, когда он уже не вздрагивал от вида менталистов и научился адекватно себя с вами вести, но его страх остался. В глубине. Под кожей. Думаю, что-то подобное ты ощущаешь к вампирам.

— Зачем ты всё это говоришь? — Тяжело дышать от снова выходящих из-под контроля чувств, но я стараюсь мыслить здраво, ищу подвох. — Ты же сама предлагала его помучить.

— Его. А не тебе самой мучаться из-за того, что твой избранный слишком медлителен, напуган твоим даром и не умеет строить отношения. Риэль… — Вейра смотрит мне в глаза, сжимает пальцы моих рук. — Ты не одинока. Тебе есть к кому обратиться за поддержкой и помощью. И твой избранный, несмотря на твои способности, обман и собственные страхи, тебя любит.

Мне холодно и жарко. Глаза обжигает, хотя слёзы пока не наворачиваются, это лишь их пугающее предчувствие.

Эмоции. Меня сжигают эмоции: надежда, страх. И дикое желание оттолкнуть Вейру, чтобы не ощущать всего того, что она во мне пробуждает словами.

— Он тебя любит, — повторяет Вейра, соединяет мои ладони, так чтобы они оказались в её руке, и поглаживает пальцы. — Вам просто нужно время, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам.

Элор не принял Халэнна, потому что тот мужчина. Не смог переступить через себя, несмотря на всю любовь. А ментализм, похоже, считает ещё более страшным препятствием, и он меня не знает. Я сама себя не знаю, не могу вести себя, как раньше, не могу вернуться к той лёгкости.