– Правда, – согласился Денис.

– Ну вот видишь, если судить по ее поступкам, то онатебя очень любит. А на то, что она говорит, наплюй и забудь. У нее просто такойхарактер.

– Честно? – Денис вскинул на отца засиявшиеглаза. – Она меня любит? И маму тоже?

– Честно, – уверенно ответил Родислав.

Сердце у него ныло. Он и сам чувствовал, что в отношенияхДаши и Дениса далеко не все в порядке, но постоянно утешал себя трусливоймыслью, что ему просто кажется. Не может сестра так яростно ненавидеть родногобрата, ведь Дениска не сделал ей ничего плохого, ничем ее не обидел, и вообще,разве можно не любить такого чудесного, такого солнечного и светлого мальчика?Раньше, когда Даша бывала груба и резка с братиком, а случалось это постоянно,Родислав списывал все на ее возраст: маленькая еще, глупая. Потом у Даши былпубертатный период, когда у всех детей обычно портится характер, и сноваРодислав находил тысячу и одну причину не беспокоиться об отношениях своихвнебрачных детей. Теперь же, когда Даше на днях должно исполниться пятнадцать,невозможно было отыскать оправдание тому, что она открыто, в глаза говоритДениске такие страшные слова. И то, что она грубит матери, тоже плохо.

Родислав собрался уходить, и Раиса проводила его до двери.

– Скажите, то, что рассказал Денис про Дашу, – этоправда? – спросил он.

– Правда, – грустно подтвердила Раиса. – Даша– очень сложная девочка, нервная, грубая. Дениска еще смягчил краски, на самомделе все куда хуже, чем вы можете себе представить. Вы ведь приходите, когдаЛизы нет, да и Дашу редко видите, она вас не особенно привечает, как язаметила, и тоже старается уйти из дома, когда вы нас навещаете. Вот вы ничегои не видели.

– Но почему же вы мне ничего не говорили? Почемускрывали?

– Любовь Николаевна запретила мне рассказывать вам то,что может вас огорчить. Она очень вас бережет, – усмехнулась Раиса. –Каждый раз, когда мы с ней встречаемся, она мне напоминает об этом.

Родислава замутило. Как же так вышло, что его жена, егоЛюбаша, встречается с сиделкой его внебрачного сына, чтобы заплатить ей зауслуги, и просит не расстраивать его? Это абсурд, это сюрреализм какой-то,театр теней! Ведь все началось с ерунды – с того, что он когда-то, шестнадцатьлет назад, рассказал Любе о беременности Лизы и робко высказал предположение отом, что ему надо бы давать любовнице деньги на усиленное питание. Как давноэто было! И это казалось такой мелочью… Во что же это вылилось? В то, что унего двое внебрачных детей, которых нужно содержать за счет бюджета семьиРомановых, и пьющая бывшая любовница, которую невозможно бросить на произволсудьбы, потому что она мать этих детей. В то, что сестра его жены на протяжениинескольких лет оплачивала сиделку для Дениса, а Люба сама, если Родислав былзанят, возила эти деньги Раисе. Слава богу, хоть сейчас они отказались отТамариной помощи. Маленький пушистый щенок, неуклюжий и игривый, вырос,заматерел и превратился в огромного, вечно голодного пса с острыми большимиклыками и злобно горящими глазами, который того и гляди вцепится тебе в глотку.

– Что же делать? – растерянно спросил он совсемпо-детски.

– Я не знаю, – тихо ответила Раиса. – Я неспециалист в семейных отношениях. Моя задача – Денис, и я стараюсь сделать все,чтобы окружить его любовью и лаской, которых ему не дают ни мать, ни сестра.Кстати, Родислав Евгеньевич, раз уж мы с вами заговорили о Лизе, то позволюсебе заметить… Впрочем, я понимаю, что это не мое дело и негоже мне в этолезть.

– Говорите, Раиса, говорите, – подбодрил ееРодислав.

– Вам не кажется, что Лиза нуждается в лечении? Еслираньше речь шла о бытовом пьянстве, то теперь, мне думается, впору подумать осамом настоящем алкоголизме.

– Но что же делать? – повторил Родислав. – Яведь не могу насильно заставить ее лечиться. Как вы считаете, она самапонимает, что слишком много пьет?

– Родислав Евгеньевич, если бы Лиза это понимала, я быне вела с вами этот разговор. В том-то и дело, что она, как настоящийалкоголик, ничего этого не видит и не понимает. Я пыталась говорить с еематерью, но все бесполезно, мать плачет, причитает и ругает вас, она считаетвас источником всех бед ее дочери, ничего конструктивного я от нее добиться несмогла. Я пыталась говорить и с самой Лизой, но у нее один ответ: вас наняли сДениской сидеть – вот и сидите и не суйтесь, куда вас не просят. Но она жепропивает те деньги, которые вы даете на детей. Хорошо, если вы привозитеденьги и отдаете мне, тогда я быстрее бегу в магазины и покупаю самоенеобходимое – одежду, продукты, книги, канцтовары и все прочее. Но если деньгипопадают в руки Лизе, то можно заранее быть уверенным, что дети их не увидят. Атеперь еще акции эти… Разве так может продолжаться?

– Я подумаю над вашими словами, – уклончивоответил он. – И постараюсь отдавать деньги лично вам в руки.

Ну вот, еще один пушистый шкодливый щенок превратился встрашного прожорливого пса. Каким романтичным когда-то казался ему вечер,проведенный в постели с Лизой, когда рядом стояли бутылка коньячку и коробочкаконфет, какой милой представлялась ему ее любовь к шампанскому, какойочаровательной выглядела Лиза, когда позволяла себе немного выпить, какойраскованной, радостной, искрящейся! И во что это вылилось? Лиза превратилась вхудую, изможденную, вечно растрепанную бабу с красными глазами и длинным острымносом, с неприятным, визгливым, каким-то сипловатым голосом, злую и постоянночем-то недовольную. И почти постоянно нетрезвую.

Лизу надо лечить, это очевидно. Но надо лечить и соседаГеннадия, иначе, не ровен час, дело может закончиться трагедией. Как этоустроить? Теперь не советская власть, теперь без согласия больного никакоголечения не будет, если этот больной не совершает общественно опасных действий.Ни Лиза, ни Геннадий на лечение добровольно не согласятся, значит, придетсятерпеть и приспосабливаться, прятать от Лизы деньги, укрывать у себя Ларису иТатьяну Федоровну, которая в последнее время здорово сдала, часто и тяжелоболеет, и Любе приходится с ней возиться, организовывать врачей, больницы илекарства. С лекарствами совсем тяжело, в аптеках ничего нет, в больницах тоже,все надо доставать самим, хорошо еще, что есть Аэлла со своими связями ивозможностями. Когда-то, много лет назад, они с Любой промолчали, позволилиневинному человеку оказаться на скамье подсудимых, и теперь огромный зубастыйкобель злобно лает у них под дверью и требует мяса, мяса, мяса… Этихкровожадных псов вокруг них целая стая, и в любую минуту они могут порвать их сЛюбой в мелкие клочья. Как же так вышло? Почему? Кто в этом виноват?

На улице лил дождь, у Родислава не было зонта, и он нанесколько секунд замешкался в подъезде, прикидывая, как бы половчее добежать доприпаркованной метрах в пятидесяти машины, не попав в глубокую, растекшуюся потротуару лужу. Поставить машину ближе не получилось – прямо перед подъездомвелись дорожные работы. Пока он размышлял, из-за угла появились Лиза и Даша.