– А если не выберешься?

– Да быть такого не может! Это ты здесь застрял на веки вечные. Да, кстати, а как ты отсюда собираешься уйти, когда поймешь, что пора возвращаться к мирской жизни?

– Как пришел, так и уйду, – с монахом-проводником. А значит, только по весне.

– Это ты так сейчас пошутил? – Мила бессильно опустилась на лавку.

– Какие уж тут шутки? Зима на носу, а зимой он сюда не пойдет.

– Но еще середина лета!

– Это сегодня лето. А завтра может выпасть снег. Я понимаю, в это трудно поверить, – пожалел Алексей Милу. – Но отсюда действительно нельзя выбраться до весны. Так что свои планы на скорое возвращение тебе придется отложить.

– Этого не может быть!

– Ну хорошо, допустим, что у тебя появится возможность…

– Это правда? – с надеждой спросила Мила.

– Нет, неправда. И все же – что ты будешь делать?

– Я хочу вернуться обратно, в свою жизнь, и посмотреть, как они без меня обходятся. Вернее, как они смеют без меня обходиться?!

– А что ты хочешь увидеть? Что твое место пусто и тебя везде разыскивают? Если бы искали, давно бы нашли. Хотя нет. Здесь точно не найдут. Этот священный уголок только для посвященных. Потому-то и удивительно, как ты умудрилась сюда попасть, да так, что ничего не помнишь. Кстати, а ты не подумала о том, что твое место там уже кем-то занято?

– Это как же?! – Возмущению Милы не было предела. – Это кем же?!

– Да хотя бы Люсенькой. Тебя не удивляет, куда она-то подевалась? А вас, случаем, не в монастыре еще поменяли местами, когда бабушка с Люсенькой в скит собрались? Ведь это могло произойти только там. Может, тот мужик седой, о котором рассказывала бабушка, для того и заинтересовался Люсенькой, чтобы избавиться от тебя? Тогда у него получилось как нельзя лучше: тебе – никто не верит, а Люсенька – рада-радехонька, что вернулась в свой прекрасный мир. И уверяю тебя, она в нем чувствует себя как золотая рыбка в своем роскошном аквариуме.

– Я ее уничтожу!

– Ее-то за что? Ведь эта сумасшедшая даже понятия не имеет, как оказалась на твоем месте. Наоборот, думает, что вернулась в свою настоящую жизнь, которую у нее кто-то отобрал и присвоил себе. Вот ты, например.

– Что ты такое говоришь?!

– То, что ты ко всему должна быть готова, если хочешь победить. На тарелочке с бриллиантовой каемочкой тебе вряд ли кто победу преподнесет. И, учитывая твое теперешнее положение, бороться тебе придется не на жизнь, а на смерть. А для этого нужно выбросить из головы все сантименты и взглянуть правде в глаза.

– Это какой же такой правде?

– Там, в другой твоей жизни, хотят обойтись без тебя. И, похоже, успешно обходятся. Но раз тебя все-таки оставили в живых, то есть вероятность, что они за тобой еще вернутся. Когда исполнят все свои запланированные относительно тебя намерения. И тогда… – Алексей замолчал.

– Что – «тогда»? – Мила испуганно уставилась на него.

– Тогда эта странная история с твоим перемещением в другое измерение для тебя закончится, так как ты им уже не будешь нужна. А потому они не станут тебя вытаскивать отсюда. Ты останешься здесь навсегда. Живая или мертвая. Ты же не думаешь, что с тобой кто-то шутки шутит? Все гораздо серьезнее.

– Мне все время кажется, что я сплю, – сказала задумчиво Мила. – И каждую минуту жду, что наконец-то проснусь и снова попаду в свой привычный роскошный мир, где так непросто и в то же время так чудесно и прекрасно. Почему у меня это отняли?

– Чтобы не отнимали, учись отдавать сама.

– Это как? Я сама должна отказаться от своей жизни? Какая беспросветная чушь! Да ты просто сумасшедший! Это ты можешь позволить себе отдать все, потому что у тебя ничего нет. Так что свои бредовые идеи можешь оставить при себе!

– Если хочешь быть в гармонии с природой, может, не стоит так уж рьяно тянуть к себе счастье, а следует часть его, притом самую лучшую, вернуть? Может, для того, чтобы спасти свою душу, тебе следует осознанно пойти на ущемление своих желаний и своей жизни? В противном случае у тебя все отберут насильно. Вернее, уже отобрали.

– Ты сам-то хоть понимаешь, о чем говоришь? Да с чего ты взял, что гибнет моя душа! И почему я должна отказываться от своей жизни? Это моя жизнь и ничья больше! Моя! Я не хочу ее менять! И уж тем более не хочу свою жизнь отдавать кому-то, а особенно этой сумасшедшей Люське, которая неизвестно откуда появилась в моей прекрасной жизни и перевернула ее с ног на голову. Ну, Люська, гадина, только попадись мне на глаза! Не рада будешь, что на свет народилась! Я сама создала для себя мою роскошную жизнь, мне ее никто даром не дал и не подарил. Создала для того, чтобы иметь все, что мне хочется, когда хочется и в неограниченном количестве. Я слишком много работала и теперь хочу пожинать плоды своего труда.

– А тебе не кажется, что ты их уже пожинаешь, знаменитейшая звездная дива и скандальная телеведущая? Сегодня и сейчас. Да и вряд ли стоит гордиться зарабатыванием денег на собственной похотливости, а также на развращении молодежи, которую ты в своих телешедеврах учишь добиваться успеха и известности любыми способами, вплоть до снятия трусов и ругани матом. Или оскорбление миллионов телезрителей скабрезными выходками ты тоже считаешь нормальным, относясь к людям, как к быдлу? Ну как же, ведь «народ требует хлеба и зрелищ»! Так пусть же «пипл хавает»! Приятного аппетита!

– Уходи! – Мила медленно поднялась из-за стола и стояла бледная, еле сдерживая слезы обиды.

«Да как смеет он судить меня! – думала она, кое-как усмиряя закипающую в ней ненависть, чтобы не выплеснуть ее прямо ему в лицо. – Что он, плебей, лесной человек, может знать о моей жизни, чтобы вот так, походя, одними только рассуждениями о возвышенном и критикой моих популярнейших телепередач полностью перечеркнуть мою жизнь и вычеркнуть меня саму из этой жизни? Никому не вытравить из моего сознания веселых и счастливых дней, о которых я теперь вынуждена поневоле вспоминать как о самых ярких и сказочных сновидениях!»

– Я понимаю, тебе сейчас очень плохо. Но ты должна знать: чем больше мы сосредотачиваемся на цели, тем больнее нам ее терять.

– Уходи! Мои потери – не твоя забота.

– Как знать, как знать. Может, и моя тоже. Тебе здесь никто не поможет, кроме меня.

– Вижу я, как ты мне помогаешь. Готов жизнь мою у меня отобрать. Помощничек!

– Когда-то на римских дорогах впервые были установлены каменные столбы с указанием на них расстояний. Произошло это по приказу Гая Гракха в двенадцатом году до нашей эры. Он измерил все дороги Рима и установил на них через каждые два километра каменные столбы. На каждом столбе он указал расстояние до Рима. И получалось, что все дороги ведут в Рим. Так и возникло устойчивое выражение «Все дороги ведут в Рим». Только вот не в Рим все дороги ведут, а – к Богу. Какую бы ты для себя дорогу ни выбрала, ты все равно придешь к Богу. Рано или поздно, хочешь ты того или нет.