А вот троечники – совсем другая песня. Особенно те из них,кто пошел учиться в милицейский вуз не по призванию, а исходя из другихсоображений. Убежать от армии, например. Некоторым вообще все равно, гдеучиться, они и учатся там, куда родители сумели пристроить. Немало и таких, ктовыбирает вуз поближе к дому, чтобы не тратить время на дорогу с утра пораньше.Обучение бесплатное, стипендия в пять раз выше, чем в гражданском вузе, –поди-ка плохо! И учиться не пять лет надо, а всего четыре. А диплом в итогевыдают такой же, как в университете.

И кто же лучше других знает слушателей? Конечно, курсовойофицер. Он для них и надзиратель, и контролер, и отец родной. Может отпустить сзанятий. Может разрешить пропустить утреннее построение. Может не заметитьопоздания. А может и не отпустить, не разрешить, не закрыть глаза на проступок,пусть и мельчайший. Все слушатели находятся в зависимости от курсовых. Икурсовые этим пользуются, причем некоторые – совершенно беззастенчиво, а пронекоторых вообще известно, что без бутылки к нему ни с одним рапортом, ни содной просьбой не подходи, даже если просьба твоя совсем незначительная, а врапорте ты просишь отпустить тебя с занятий на один день по причине более чемуважительной.

Слушатели ведь не слепые, они прекрасно видят, что для однихпропуск занятий или иное какое нарушение моментально оборачивается взысканием,а другие нарушают дисциплину и распорядок систематически и долгое время – иничего не происходит. В некоторых случаях списывают это на влиятельныхродителей нерадивого слушака, а в некоторых… Догадываются, что их покрываеткурсовой офицер.

Максиму повезло, он на своих курсовых не жаловался, носправедливости ради надо бы заметить, что он и повода им не дает к себепридираться. Отличник по всем предметам, дисциплинированный, подтянутый,вежливый. Поэтому в долгом разговоре с Настей он не дал ей в руки ни одного факта,он о них просто не знал, зато рассказал много такого, что сделало для неепонятным, какую информацию нужно искать, где искать и кого об этом имеет смыслспрашивать. Цель ее беседы с сыном генерала состояла именно в этом.

Заново мысленно прокручивая все только что услышанное, Настяи не заметила, как добрела до своего подъезда.

После темной тихой улицы квартира обрушилась на нее обилиемсвета и водопадом звуков и запахов. Она всегда поражалась способности своегомужа работать при включенном на полную громкость телевизоре, сама Настя невыносила ни малейшего шума и моментально раздражалась, когда над ухомчто-нибудь жужжит. Чистяков же невозмутимо сидел спиной к двери и работал накомпьютере, одновременно слушая полуночный выпуск новостей по НТВ. Мир могперевернуться, но новостные программы профессор математики смотрел (или слушал,это уж как придется) все и по всем каналам. Одно время Настя пыталась понять,зачем ему это нужно, но потом бросила сие пустое занятие. О вкусах, в концеконцов, не спорят, и информационные потребности у всех людей разные. Вот она жевообще никакие новости не слушает, и ничего. С одной стороны, пока жива иникакой катастрофы не случилось, а с другой – Лешка ведь не пытается понять,почему она не интересуется новостями.

– Леш! – крикнула она во весь голос из прихожей,стараясь перекрыть голос телеведущего. – Можно дверь взломать и вынестивсю квартиру вместе с тобой, а ты и не услышишь. Сделай потише, будь добр!

Звук телевизора тут же уменьшился, а через мгновение вприхожую вышел Алексей. Глядя на его усталое лицо и рано поседевшие волосы,Настя вдруг вспомнила слова Заточного: «Вы все еще считаете себя маленькой».Генерал, конечно, почти прав, ей давно пора перестать считать себя молоденькиммалоопытным милиционером. Через три года исполнится сорок, а когда исполняетсясорок – это уже называется «пятый десяток». Они ровесники с Чистяковым,когда-то за одной партой сидели, а ведь Лешка уже наполовину седой и снедавнего времени носит очки. У него начала развиваться дальнозоркость, а это,как известно, признак возраста.

– Ты ужинал? – спросила она, снимая сапоги.

– Ну я же не ты, – усмехнулся муж. – Это ты унас не можешь есть, когда находишься дома одна. Но могу и тебя накормить, еслихочешь.

– Нет, спасибо, меня покормили. Какие новости?

– Какие могут быть новости у скромных профессоров?Конец года, научные отчеты, все как обычно. Это у вас, борцов с организованнойпреступностью, каждый день свежие трупы и свежие новости.

– Издеваешься, да? Настя прошла в комнату, уселась надиван и с наслаждением вытянула ноги. Господи, как хорошо дома! Конечно, давнопора сделать в квартире ремонт, хотя бы минимальный, косметический, раньше наэто денег не было, теперь Лешка стал хорошо зарабатывать, но руки все равно недоходят. Оба целыми днями работают, в выходные, как правило, тоже. Но все равномаленькая однокомнатная квартирка на окраине Москвы была и есть для АнастасииКаменской самым теплым и радостным местом.

– Леш, – неожиданно спросила она, – как тыдумаешь, мы с тобой старые или молодые?

Чистяков снял очки и расхохотался.

– Тебе полезно ходить в гости к генералам, Асенька! Втвоей чудесной головке рождаются философские вопросы. С чего вдруг?

– Нет, ты скажи, – упрямо повторила она, – мыс тобой старые или молодые?

– Не провоцируй меня на комплимент. Женщина всегдаостается молодой, если таковой себя ощущает. Ты это хочешь услышать?

– Да нет же, Лешик, я хочу объективную оценку. Вот ясмотрю на тебя и вижу твою седину, морщинки, вспоминаю, сколько учебников тынаписал и сколько твоих учеников защитили диссертации, и понимаю, что ты,наверное, мужчина в зрелом возрасте. Но я же твоя ровесница, всего на полгодамоложе тебя, а чувствую себя на службе как первоклашка. Все время боюсь сделатьчто-то не так, боюсь, что начальство ругать будет, и даже когда уверена, чтознаю о чем-то лучше, чем кто бы то ни было, все равно не могу отстаивать своемнение, потому что они вроде как старше и опытнее. У меня пиетет перед чужимвозрастом, стажем и регалиями. Мне и Колобок всегда говорил, что пора становитьсябольшой девочкой, и Иван сегодня повторил это. Они же не могут оба ошибаться,правда? Значит, я действительно веду себя как-то неадекватно, по ихпредставлениям. А мне кажется, что все нормально, что я и в самом деле ещемолодой специалист и должна слушаться старших.

– Понятно, – кивнул Алексей. – И какова моязадача в этой ситуации? От меня-то ты чего хочешь?

– Как всегда, – вздохнула она с улыбкой, – яхочу, чтобы ты поставил мне мозги на место. Ты – единственный авторитет дляменя, тебя я слушаюсь, как покорная овца, признавая безусловное превосходствотвоего могучего интеллекта над моими хилыми женскими мозгами.

– Тогда пойдем пить чай.

Чистяков протянул руку, помогая ей подняться. Настя резковстала, обхватила мужа за шею и прижалась щекой к его плечу.

– Леш, когда я в последний раз говорила, что люблютебя?