Он выглядел недовольным и усталым, но за маской брюзгливойутомленности на красивом молодом лице Барсуков ясно видел с трудом сдерживаемыйстрах и мучительное напряжение. Сомнений не было, ему только что снова звонили.

– Что еще? Зачем ты вернулся?

– Я хотел спросить, какой у вас номер телефона. Негородского, а сотового. – Барсуков кивком головы указал на лежащую настолике возле дивана трубку.

– Зачем тебе?

– Да вы не бойтесь, я не буду вас разорять и звонить потакой дорогой связи. Если нужно, позвоню по городскому. Просто скажите мненомер.

Барсуков старался говорить непринужденно, чтобы лишний разне встревожить собеседника. Эти артисты такие нежные, что уж и слова им сказатьнельзя. Очень болезненно на все реагируют.

Он даже не стал записывать номер телефона, просто запомнил,это было несложно. Совсем несложно, потому что именно этот номер он твердил просебя, пока шел, да нет, не шел – почти бежал через темный, окутанный зимнимисумерками поселок к большому загородному дому знаменитого певца.

Барсуков услышал шаги на крыльце, хлопнула дверь.

– Это я! – раздался из холла громкий мужскойголос.

– Ну давай, отваливай, – негромко и раздраженнопроговорил хозяин дома. – Видишь, ко мне пришли. Иди, иди.

* * *

Настя Каменская никак не могла привыкнуть к тому, что ездитна работу теперь не на Петровку, а совсем в другое место. Вот уже три месяцаона выходит из метро не на «Чеховской», а на другой станции и идет не кбольшому желтому зданию Главного управления внутренних дел Москвы, а кобшарпанному светло-зеленому трехэтажному особнячку. Теперь ее кабинет здесь. Иначальник у нее другой. Нельзя сказать, что новый начальник хуже любимого ипривычного Колобка-Гордеева. Он не хуже. Просто он – другой. Давно и хорошознакомый, отличный профессионал, безусловно честный и порядочный человек,прекрасно относящийся к Насте, но… Он не Гордеев.

Настя изо всех сил старалась свыкнуться с переменами. Она небыла уверена, что поступила правильно, сменив место службы, но на этомнастаивали оба начальника, и прежний, Виктор Алексеевич Гордеев, и новый, ИванАлексеевич Заточный. – Заточный хотел получить в свою только что созданнуюинформационно-аналитическую службу хорошего толкового работника, а Гордеев, всвою очередь, стремился отослать Анастасию подальше от назревавших крутыхкадровых перестановок в городском управлении. И оба они в один голос твердили отом, что ей надо получать звание подполковника, поэтому следует перейти надолжность, которая даст ей эту возможность. А вернуться на Петровку она всегдасможет, было бы желание.

За три месяца она так и не смогла привыкнуть к тому, чтосейф теперь стоит не слева, рядом с рабочим столом, а у противоположной стены,да и вскипятить воду для кофе, не вставая с места, никак не удается, иборозетка находится не в стене прямо за спиной, а возле окна. Что ж, может, это ик лучшему, при ее сидячем образе жизни лишние телодвижения не помешают.

Было уже около десяти утра, и Настя как раз собираласьвскипятить воду, чтобы выпить вторую за рабочее утро чашку кофе, когда еевызвал к себе Заточный. Кроме генерала, в кабинете находился молодой мужчина вформе с погонами капитана внутренней службы.

– Знакомьтесь, – сухо произнес ИванАлексеевич. – Это наш новый сотрудник Павел Михайлович Дюжин. АнастасияПавловна Каменская – наш лучший аналитик. Она будет вашим наставником в течениепервого года работы. Вы свободны, Павел Михайлович. Обживайте пока свое новоерабочее место, Анастасия Павловна вас позовет, когда освободится.

На лице у капитана было написано легкое недоумение, но ондисциплинированно встал и вышел из кабинета. Заточный некоторое время смотрелна закрывшуюся дверь, потом перевел взгляд на Настю. Сухость и сдержанность наего лице растаяли, теперь оно было обычным, но несколько озабоченным.

– Получайте своего первого ученика, – улыбнулсягенерал. – Я свои обещания выполняю. Как только подготовите мне двоихприличных аналитиков, можете уходить куда захотите, если у меня не понравится.

– Откуда он пришел? – спросила Настя. – Ивообще, что он умеет?

– Ну, о том, что он умеет, – это вы мне через парудней сами расскажете. А пришел он из отдела кадров ГУВД Московской области.Устраивает?

– Вполне, – облегченно кивнула она. – Укадровиков обычно бывают неплохие навыки работы с документами без личногознакомства с человеком. Они умеют читать бумажки не только по строчкам, но имежду строк. Я могу идти?

– Нет, – резко ответил Заточный и указал ей настул. – Сядьте, Анастасия. Я хочу предложить вам материал, на котором выбудете учить Дюжина работать. Предупреждаю заранее, материал может оказаться«пустышкой», так что не старайтесь во что бы то ни стало вытянуть из негоинтересующий нас криминал. Я хочу сказать, что криминал там, безусловно, есть,поскольку есть труп, но он может оказаться не по нашей части. И еще одно. Яхочу попросить вас быть особенно внимательной и аккуратной, потому что этоможет коснуться моего сына.

Настя удивленно вскинула глаза на начальника.

– Максима? Он имеет к трупу какое-то отношение?

– Самое непосредственное. Они с убитым были если недрузьями, то добрыми приятелями, учились на одном курсе и в одной группе. Иименно Максим на днях прибежал домой весь белый от ужаса. Начальник курсаобъявил им, что их товарища Сашу Барсукова нашли убитым.

– И вы подозреваете, что Максим знал о преступныхсвязях друга и даже сам был замешан?

– Я ничего не подозреваю, – голос Заточного сновастал сухим и жестким. – У меня нет оснований для каких бы то ни былоподозрений. Но и оснований быть благодушным у меня тоже нет. С каждым из насможет случиться все, что угодно. И с нашими детьми тоже. Я слишком многовремени и внимания уделял и уделяю службе и не могу быть уверенным, что знаюсвоего сына как облупленного. Ему уже скоро девятнадцать, это взрослый мужчина,у которого своя жизнь. И тот факт, что для меня он продолжает оставатьсяребенком, не может повлиять на объективную реальность. Хватит об этом,Анастасия. Вернемся к делу. Со слов сына я знаю, что Саша Барсуков ухаживал задевушкой, которая много лет назад потеряла родителей и теперь живет вместе с дедом.Ситуация достаточно острая, поскольку десять лет назад родители девушки былиубиты, и убиты не кем-нибудь, а именно этим самым дедом, который отсидел срок ивернулся к внучке. Могу высказать предположение, что Барсуков попал под влияниедеда-уголовника. Это первое. Я запросил из архивов материалы на него.

Генерал легко поднялся из-за стола, открыл сейф и положилперед Настей две пухлые папки. Глядя на него, Настя снова ощутила едва заметныйукол того, что принято называть белой завистью. Она не сумела бы встать с такойлегкостью и вообще двигалась, как правило, тяжело и неуклюже, несмотря наотносительную молодость (всего-то тридцать семь) и почти болезненную худобу.Спортом она, в отличие от Заточного, никогда не занималась, а тут еще и спинапобаливает, и одышка…